Меня больше привлекает кипяток, нежели кусок льда. И не прельщает неповоротливое бревно, как ты, – зло съязвила Истровская.
– Откуда ты знаешь, какие ощущения будут от Хавина? Может быть, рядом с ним кусок льда покажется настоящим кипятком. Ты ведь еще не имела возможности сравнить.
– Ты хочешь, чтобы раньше меня это сделала Вероника?
Аспенский сжал ее так, что у Аллы захрустели кости:
– Прикуси язык, подруга, не болтай глупостей!
Истровская разжала его объятия и серьезно произнесла:
– Я в твои дела не суюсь, Константин, и ты в мои не лезь.
– Да какие у тебя дела, Алла? Все на постели замыкаются. – У него на губах мелькнула короткая ухмылка.
– Живем один раз, Константин. Не одни же деньги считать, телу и душе тоже нужно доставить удовольствие. Я женщина, а для женщины это очень важно, – Истровская поискала глазами Хавина.
Аспенский резко отвернул ее от Павла:
– А разве деньги не греют твою душу?
– Ты смешон, Константин, деньги разлагают ее. От них тепло бывает лишь тогда, когда они горят в костре. Я предпочитаю другое тепло. Горячий мужик – вот что такое настоящее тепло. Но к тебе это не относится. Что тебе нужно от Хавина? – она пронзила Аспенского взглядом.
Лицо Константина оставалось каменным:
– Ничего, – ответил он.
– Не ври мне, я вижу тебя насквозь, Константин! – Алла впилась коготками в его плечо. – Предлагаю тебе сделку.
– Какую сделку? – не меняя выражения на лице, спросил Аспенский, переминаясь в танце рядом с Аллой.
– Не мешай мне с Хавиным, и я устрою с ним твои дела! – заявила, и коготки на плече Аспенского опять дали о себе знать.
Константин сделал паузу, словно раздумывал над предложением Истровской, а затем произнес:
– У меня к нему нет никаких дел, тебе все почудилось, Алла.
– Значит, будут. Неужели ты сомневаешься во мне, Константин? – Истровская задрожала, сверкая глазами. – Убери Веронику от Хавина, или я выцарапаю ей глаза. Не зли меня, Аспенский, ты же знаешь, если я вцепилась в мужика, никто его у меня не вырвет.
Плотные покатые плечи Константина медленно и вяло покачивались в танце перед глазами Истровской:
– Ну, ты еще не вцепилась в Хавина, а только ищешь подходы. На этот раз тебе не повезло, Алла. Но ты сильно не переживай, не принимай близко к сердцу. И на старуху бывает проруха.
Истровскую обдало жаром от возмущения:
– Это я-то старуха? Ты думай, что говоришь, Аспенский! Оглянись вокруг себя. Это твоя Вероника старуха, а я еще могу любого мужика всю ночь продержать в возбуждении!
– Всего одну ночь? Ты явно сдаешь позиции, Алла. Раньше ты целую неделю могла мужика изматывать. Мужики не выдерживали, сбегали от тебя. – Константин не улыбался, а в голосе слышалась издевка.
– Я и теперь любому дам фору, не сомневайся! –
