никогда не был нормальным, ибо в ином случае жены не бросали бы его. И Павел растерялся, не зная, что ответить. Истровская вспыхнула:
– Вы посмотрите вокруг, раскройте глаза, – кивнула на окружающих, – все мужики облизываются, глядя на меня. Так и лезут взглядами мне под юбку. Или вы слепой, Павел?
– Нет, не слепой! – усмехнулся Хавин, чувствуя, как ее тело пружинит в его руках. – Я их понимаю.
– А вот они вас вряд ли поймут. Они хотели бы сейчас оказаться на вашем месте. Ведь я сама предлагаю вам себя. – Алла снова крепко вцепилась в него своими коготками, в глазах сверкнули новые огоньки.
– Это странно, Алла, – сказал Павел, чувствуя, как нарастает ее нетерпение и стремительное желание оказаться с ним в постели.
– Ничего странного, – вскипела Истровская. – Я всегда выбираю сама, и мне никогда не отказывают. Вы представляете, Павел, что сейчас здесь началось бы, если бы я им предложила то же самое?
Чтобы ослабить ее безудержный напор, Хавин без всякой задней мысли предложил:
– А вы попробуйте, и – поглядим.
Алла содрогнулась и больно ущипнула его:
– Почему вы оскорбляете меня, Павел?
Хавин попытался сгладить:
– Бог с вами, Алла, у меня и мысли такой не было.
– Я же не уличная девка, чтобы ложиться под всякого! – В ее голосе прозвучало негодование. – И потом мне не нужны деньги, Павел. У меня своих денег достаточно. Я сама могу заплатить. Может быть, вам заплатить, Павел? – Ее настойчивость прижимала его к стене. – Вижу, Павел, вижу. Вы просто не можете решиться. Решайтесь, решайтесь, не пожалеете. – И Алла снова плотно прижалась к Хавину.
Константин Аспенский хмуро показал на них жене и произнес:
– Хавина нельзя упускать. Он, возможно, мой единственный шанс, чтобы осуществить проект.
– Может быть, сможешь убедить его, – нерешительно отозвалась Вероника.
Константин резко выдохнул, не дрогнув ни одним мускулом:
– Нет. Я уже понял, что все мои усилия будут пустым номером. Надо действовать по обкатанной схеме.
– Как знаешь, – пожала плечами Вероника, и приятное выражение на лице сменилось на досадливое.
– Тебе придется вступить в игру.
Вероника страдальчески поморщилась, как от больного укола. Но длилось это недолго. Перевела дух, смиряясь с тем, что укол больной и что приходится терпеть. Ибо его прописал врач, а врачу нельзя противиться. И все-таки снова слабо подала голос:
– Опять? А без меня на этот раз нельзя обойтись? – В глазах возникло ожидание.
Но Аспенский недовольно твердо отсек:
– Нельзя, потому что ты понравилась Хавину. Я должен использовать этот шанс. – Он перевел глаза на танцующие пары. – Истровская слишком бурно добивается своего, того гляди, заезжий гость сломается под ее напором. Она может стать мне помехой, пора ее отодвинуть. Вступай
