о театре, а зимой – о лесах, болотах, диких утках и тетеревах. Удельной службы он не любил, но к своим обязанностям относился чрезвычайно добросовестно и во время ревизии неутомимо обследовал удельные лесные угодья на таратайке и пешком, имея при себе ружье на случай, если из кустов вылетит рябчик или вальдшнеп.
Охотничьи интересы связывали его с тремя управляющими удельными имениями – Николаем Александровичем Прохоровым, Кондратием Соколовским и графом Николаем Алексеевичем Толстым.
Старший из них своей длинной, тощей фигурой напоминал Дон Кихота, был молчалив и ничем не замечателен. Зато Соколовский обладал талантом художника-карикатуриста, и в один из годов «реакции» создал интересное графическое произведение «Похороны Земского дела Московской губернии».
История этой карикатуры такова: по своей должности дядя Коля должен был принимать участие в земских собраниях (как представитель самого крупного землевладельца Московской губернии – Удельного ведомства). Вместо себя он иногда посылал на заседания Соколовского, который, не теряя даром времени, делал зарисовки и собрал целую галерею силуэтов земских деятелей. Эти отдельные наброски он потом объединил в интересную композицию, экземпляр которой я бережно хранила до 1937 года. Теперь, не имея рисунка перед глазами, я вряд ли смогу по памяти назвать всех изображенных на нем лиц. Вот что я помню: траурные дроги везут гроб с надписью «Земское дело Московской губернии», а персонажи вокруг колесницы делятся на «угробляющих» и «оплакивающих» («правые» и «левые»). Первые предшествуют гробу. Это: факельщик Бартенев, конный жандарм князь Черкасский и хор певчих, впереди которого во фраке с развевающимися фалдами на цыпочках порхает регент Петр Александрович Базилевский. С камертоном в руках он внимательно вслушивается, кто, где и как поет. Певчие изображены в кафтанах Синодального хора. Среди них высокий силуэт молодого Петра Владимировича Глебова, горбоносый профиль Павла Александровича Тучкова, приземистая фигура Ломакина, завитки длинных усов барона Черкасова. Позади катафалка идут «оплакивающие»: Павел Долгоруков, Головин, Шипов, Челноков, Мартынов, Грузинов и за ними толпа крестьян. Граф Толстой выдающимися способностями не обладал, но не нравиться не мог. Его открытое лицо, облагороженно-монгольского типа, было очень привлекательно. Толстой вырос в степном Борисоглебском уезде Тамбовской губернии, немного занимался хозяйством, много охотился, рано женился, был плохим мужем и хорошим сыном. Материальные дела его были далеко не блестящие. Имение Бурнак, где жила старая графиня с младшим сыном Никитою, заложили, пришлось поступить на службу. В 1905 году Николая Толстого назначили управляющим Быковским удельным имением, и он стал бывать на Пречистенском бульваре. С женой в то время он разошелся, и случайная встреча у нас в доме с Татьяной Константиновной Котляревской изменила ход жизни обоих.
Тут в мое повествование входит новое лицо, заслуживающее
