больше похожий на медведя. Сочным голосом прямо с порога заявил:
–Гой еси добры молодцы! Часлав, ты своих воев снаружи оставь и сынка тоже. Ничего с ними не станется до утра, поедят, поспят, в общем, ночь перебедуют. Самого тебя с курским бояричем приглашаю в свою вотчину. Заходите, милости прошу.
И столько повелительного было в голосе старика, что все, и даже молодой Богдан, не стали перечить хозяину.
Повернув вправо, новоявленный боярич, за дедом и Чаславом вошел в древнюю избушку. Обстановка внутри состояла из печи, выложенной из обожженной глины, видно, что в зиму топившуюся по-черному. Возле окна, где вместо стекла была вставлена слюда, стояла небольшая деревянная кровать, накрытая свалявшимися, побитыми молью шкурами животных. К столу приставлены скамьи, а на столе стоял предмет, слепленный из глины – допотопный светильник. Без всякой задней мысли, Лихой взял его в руку, поболтал из стороны в сторону.
–Хык! – усмехнулся про себя.
Одноразовой зажигалкой, оставшейся со времен, когда еще курил, зажег его и поставил на средину стола. Единственная комната, она же горница, осветилась тусклым ненавязчивым светом. Все трое уселись за стол. Сказалась усталость прожитого дня, глаза прямо слипались. То же самое творилось и с боярином. Тот сник, не произнеся ни слова. Старик без каких бы то ни было усилий сгреб ростовчанина и отнес на кровать, сам вернулся за стол. Перед Лиходеевым сидел уже не старик, а крепкий, здоровенный седой мужик с бородой, одетый в самую обычную одежду, какую на Руси носят смерды. Лицо серьезное, но вместе с тем открытое для общения, в глазах плавают смешинки.
Может разбудить Часлава, о чем ему говорить с местным представителем культа, водночасье преобразившимся возрастом и обличьем? Словно подслушав мысли, мужик кивнув на боярина, произнес:
–Пусть спит. Ну, здравствуй, боярич.
–Здрав будь и ты, добрый человек.
–Вижу, не догадываешься, кто перед тобою.
–Нет.
–Ну, познакомимся что ли? Велес я. Один из главных богов славянского пантеона.
Лиходеев хоть и имел вид недоросля, но мозги-то у него были взрослого человека. Тем более и предрассудками он не страдал. Ну, подумаешь Велес? Ну и что?
–Рад видеть. Чем обязан вниманию к своей скромной персоне?
–Да вот, интересно стало, кого мне Николаич подсунуть решил. Вот и подумал лично, так сказать, познакомиться и пообщаться. Рассказывай, как он там? Что привело сюда тебя?
Скотий бог потянулся к кожаной торбе, стоявшей у его ног, выложил на стол нехитрую снедь. Завершил сервировку стола бурдючком, емкостью литров на пять. Пояснив при этом:
–Сурья. Медовуха, по-вашему. Разливай. Ты смотри, на лице ни удивления, ни страха перед существом вышнего мира. Ты хоть бы наносное подобострастие выказал. Знаешь, как волхвы о такой встрече десятки лет мечтают, про князей промолчу.
Лихой потянувшись к бурдюку, дернулся от вступившей боли – недавняя рана все еще его тревожила. Он испытал некоторую неловкость
