и устраивал их с размахом. Гостей собиралось немало – политики, дипломаты, журналисты, литераторы, артисты, светские бездельники. Герберт Уэллс, знаменитый писатель-фантаст, затворником не был и, когда его приглашали, приходил с удовольствием. Вот он не торопясь протискивается сквозь заполнившую гостиную толпу. На него с любопытством взглянула молодая женщина, скорее даже юная девица. В ее спокойных, широко расставленных глазах, в самой их глубине сквозил ум, приправленный едва уловимой иронией. Уэллс вздрогнул.
– Кто это? – спросил писатель почти шепотом.
Но стоящий в двух шагах молодой человек услышал.
– Да это сестрица моя Мария, – сказал он, приветливо улыбнувшись.
– Вот как? – повернулся к нему Уэллс.
– Позвольте представиться, Платон Закревский, надворный советник, атташе посольства.
– Герберт Уэллс, – писатель протянул руку.
– Ну, кто вас не знает, – Закревский подал свою.
– Она тоже сотрудница посольства? Такая юная?
– Нет, что вы. Она приехала ко мне в гости, чтобы подтянуть свой английский.
– Прекрасная цель. Готов ей помочь. В английском, мне думается, я разбираюсь.
– Хотите, я вас представлю?
– Да, именно это желание я собирался вам внушить.
– Отлично. – Закревский улыбнулся еще шире. – Буду рад. Любите беседовать с русскими?
– Люблю, – сказал писатель. – У русских необычный строй мысли. Меня он всегда поражал.
– Маша, Маша, – громко окликнул Закревский, – иди-ка сюда. – Мура, ты что, не слышишь? Мы в семье часто зовем ее Мурой, – он вновь повернулся к писателю.
Спустя минут пять писатель и Мария нашли относительно тихий уголок и присели возле маленького круглого стола. Проходящий мимо официант на секунду застыл перед ними с подносом. Они взяли по бокалу вина и продолжили беседу.
– Откуда у вас такой английский? – спросил Уэллс.
– От няни, – Мура улыбнулась. – Она была англичанка. И первые слова я услышала от нее. А маме все было некогда.
– Любопытная история.
– Ничего особенного. В дворянских семьях в России это принято – дети сначала говорят на французском или английском, и только потом осваивают русский.
– Какой же язык для вас родной?
– Вопрос этот напрашивается, согласна. Но ответ прост – оба.
– Что ж, по-своему, неплохо. По меньшей мере для кругозора. К тому же Россия хочет считать себя Европой. Владение языками – правильное стремление.
– Я тоже так думаю, – сказала Мура.
– А сюда вы приехали за…
– Окунуться в живую среду. Там, на родине, мой английский был немного искусственным. Здесь я это чувствую. И, как могу, поправляю.
– Похвально, – сказал
