психиатром. Да, да, серьезно! Наткнулся на него на вызовах аж два раза. Двоих алкашей вместе скрутили. А сейчас он звонит мне взбалмошный и предлагает встретиться. Я согласился. Наверно, про тех алкашей что-то добавить хочет.
– Ты бы с ним осторожнее, а то и тебя положит на вязки. Ты же совсем дисциплину не соблюдаешь. Бродишь вокруг подстанции, сотрудников пугаешь и Фомину угрожаешь. Не в своем уме, раз Фомина во всех бедах винишь.
– Ларис! Не смешно.
– Делай, что хочешь. Чаем напою, и проваливай. Последний раз с тобой связываюсь.
Пересказывая недавний случай, Маликов налегал на кипяток, покрывшись испариной. Лариса терпеливо слушала, а он гладил ее колени, сжимал пальцы и осторожно отпускал. В комнате бурчали недовольные женщины, но Максим не торопился уходить, выжидая удобный момент, чтобы остаться с Ларисой наедине, а она достала с полки свежее полотенце и указала ему на выход.
Вернувшись в мужскую комнату, Максим сосредоточился на перспективе их отношений. Вдруг хлопнул в ладоши и вышел, держась за спину. Он добрался до душевых, слыша плеск воды, повесил на крючок халат, постучал в единственно занятую кабину и, не дожидаясь ответа, протиснулся к ней. Защелка скрыла их присутствие. Две тени слились в одну, плавно перекачиваясь по кругу. Возвращались вместе мокрые, обреченные, но довольные, успев претвориться невинными ангелочками. Максим поцеловал ее в губы и отправился на крыльцо покурить.
В его отсутствие в ординаторской собралась половина смены. Мужики на кроватях резались в карты и шахматы. Медбрат Витек предложил присоединиться, но, получив отказ, не отставал и подкалывал Маликова. Компания собралась упертая, даже хмельной диспетчер с шестой бригады приковылял, что уже чересчур.
– Сыграешь?
– Отстаньте! – злился Максим. – Завязывайте?! Устроили мировой чемпионат, понимаешь!
– Поздно спохватился. Доиграем и разбежимся.
– А мне как быть? Только собирался прилечь. Вам, бездельникам, по барабану.
Коллеги заметно напряглись и почти обиделись, если бы Максим не сгладил обстановку, сославшись на свои тараканы. Он забрался на топчан, представив, как было приятно ощутить упругое тело Ларисы, как он впивался в ее гладкую кожу, глотая капли, погружался в ее аппетитные ямочки, прижимая к стеклу, и как их обливало горячим фонтаном. Им обязательно удастся повторить близость. Он воздерживался целых четырнадцать дней, поставив своеобразный рекорд. Однако, по ее поведению Лариса не очень-то и хотела. Держалась пассивно, не чувствовалось былой страсти, но о какой страсти идет речь, когда их связь превратилась в рутину. Минутные объятия в душе украдкой – лишь подтверждение общего правила, но две недели без любви – слишком много, ведь он сейчас в большом городе, где полно одиноких женщин, а не в аскетичном паломничестве на горе Фудзияма.
Послевкусие портили недовольное кряканье и сиплый кашель. Мужики все-таки разошлись после четырех
