сложно, но не невозможно. И вообще, все может случиться. Есть такое понятие – «шальная пуля». Нет, отец слишком легко распоряжается чужими жизнями. Но в одном он прав – никуда ни о чем сообщать нельзя, и ловушку для арабов надо делать самому. Только такую, чтобы полностью исключить возможность гибели хотя бы одного из поселенцев. А как?
Мазуз с шипяще-свистящим звуком втянул в себя дым из наргиле. Что за гадость этот «Аль-Бустан». То ли меда в нем переизбыток, то ли табак какой-то не такой – в общем, мерзость ужасная. Говорил же: «Не покупайте «Аль-Бустан»! Купите лучше что-нибудь подороже, но так, чтобы, когда куришь, блевать не тянуло!» Нет, все-таки купили «Аль-Бустан».
Ну хорошо, вернемся к нашей проблеме. Почему Абдалла Таамри потребовал, чтобы человек Мазуза явился в определенное место с определенным заданием. Почему он просто не изложил Мазузу ситуацию и не предоставил свободу действий: мол, так и так – примерно такое-то количество поселенцев примерно в такое-то время выходят из Элон-Море и идут примерно таким-то маршрутом? Ваша задача перехватить их и уничтожить. Вместо этого он вникает во все детали, указывает, куда конкретно кого-то посылать, хотя ясно, что сам Мазуз в этом разбирается куда лучше. И еще – как быть с Ахмедом Хури, которого Мазуз лично отправлял с видеокамерой на плато Иблиса и которого потом наблюдатель в бинокль видел выходящим из каравана еврейского офицера? Он, кстати, мог послать и кого-то другого. Пожалуй, этого Ахмеда имеет смысл допросить.
Как некое инопланетное чудище в американском фильме, откуда-то снизу, из-под оттоманки, вынырнул огромный паук и, перебирая шерстистыми ногами, помчался по стене. Проворный Мазуз в мгновение ока сорвал с ноги туфлю и залепил в чудище. Труп членистоногого полетел на пол, а на стене осталось серое пятно. Мазуза передернуло. Он уже собрался позвать кого-нибудь, чтобы останки жертвы предать совку, но тут раздался телефонный звонок. Один из людей Мазуза сообщил странную новость – сотрудник его штаба, Юсеф Масри, по непонятным причинам занимается слежкой за Ахмедом Хури.
– Ну, наговорилась по-русски?
– Где же наговорилась? Мы у них были-то всего ничего.
– Ну, при этом вы с Орли тараторили с такой скоростью, словно спешили, пока мы не ушли, по ролям пересказать «Гамлет».
– Ты с Арье и Орли хорошо знаком? – с интересом спросила Вика.
Эван кивнул.
– Я и раньше, когда жил в Канфей-Шомроне, часто бывал в этом поселении, да и сейчас заезжаю. У меня здесь много друзей.
Вика слушала вполуха. Остановка, на которой они сидели и ждали автобуса, находилась у самого обрыва, и девушка любовалась вади – широким ущельем, по некрутым склонам которого белели скалы, сползающие вниз наподобие селей. Это вади начиналось прямо от поворота дороги и как бы уплывало из-под ног к подножьям горы Эваль и горы Гризим. Вика делила свое внимание между красотой, ластящейся к ее ногам, смыслом того, что говорил Эван, и звучанием его ивритской речи, ароматизированной англо-американским акцентом, который
