Всегда! Я даже не подозревал, что несколько минут спустя буду думать и чувствовать уже совсем по-другому.
– Ты перестал быть ему верным?
– И стал верным тебе.
– Мне?
– Мы с хозяином шагали по улочкам города мимо маленьких цветных домов, большинство из которых были красными или желтыми – лишь один был синим, – пока хозяин не уселся за стол и не сказал какому-то мужчине принести ему мяса, которым он со мной потом поделился. Оно было восхитительным на вкус. Слопав мясо, я улегся под стол и хотел закрыть глаза, потому что их слепило солнце, но тут вдруг мой нос учуял слабый – еле заметный – приятный запах. Он исходил от тебя.
– Откуда ты знаешь, что это была я?
– От тебя пахло точно так же, как тогда, когда мы спасались бегством от человека в маске ворона.
– Пахло страхом?
– Нет. У тебя в тот момент не было никакого страха. Это был твой собственный запах. Очень приятный.
Приятный. Я невольно задалась мыслью, пахнет ли от меня так и сейчас.
Я, однако, не решилась его об этом спросить. Это было бы смешно. Мой запах не нравился никому.
– Ты мне совсем не рассказывал о том, чем от меня пахло в твоем первом сне, – сказала я.
– Пахло страхом перед человеком в маске ворона, страхом за саму себя, страхом за наших еще не родившихся детенышей…
– У нас нет никаких неродившихся детенышей! – возразила я.
– А в том сне были. Запах страха оттеснил все остальные запахи. Поэтому я тебе о них не рассказывал.
– А этот новый сон не был страшным? – с надеждой спросила я.
– Был, но лишь частично, – ответил Макс.
– Помни о том, что ты намеревался рассказать мне только хорошую его часть.
– Сначала хорошую, а потом и все остальное.
– Нет, только хорошую!
– Ну ладно. Я почувствовал твой запах, вскочил и бросился бежать. Мой хозяин крикнул, чтобы я вернулся. И мне следовало его послушаться…
– Ты слушался людей? – снова перебила я его.
– Да, конечно.
Не важно – во сне или в жизни, – но Макс подчинялся людям. Я не могла поступить иначе, кроме как счесть его из-за этого слабаком.
– Я никогда не буду слушаться людей, – заявила я и затем добавила: – Я никогда не буду слушаться вообще никого!
Вчерашний день, когда компанию мне составляли лишь Макс да надоедливая птица, был первым днем в моей жизни, когда я никому не подчинялась. Ни маме, ни Грому. Я заметила, что могу дышать привольнее. Мне на грудь ничего уже больше не давило. Не давило то, что раньше мешало мне дышать. Однако лишь сейчас я осознала, что раньше мне на грудь что-то давило. Я ведь раньше даже и не подозревала, что такого давления может не быть.
Макс посмотрел на меня, размышляя, видимо, над тем, каким образом ему следует отреагировать на мою реплику, а затем абсолютно спокойно сказал:
– Когда
