несерьезно. Никто ни о чем не догадается. Мне ведь уже не раз приходилось общаться с парижскими лавочниками, и они обращались со мной так же грубо, как со всеми бедными женщинами, которым приходится считать каждое су.
– Когда же кончится эта ужасная война! – воскликнула леди Уолтем. – Ах, зачем только мы поехали в Париж!
В голосе ее послышались едва сдерживаемые рыдания. Вернита поняла, что мать вспоминает об отце.
«Это я во всем виновата», – с горечью подумала Вернита. Такие мысли приходили ей в голову все чаще и чаще.
Действительно, поездка за границу, по замыслу отца, должна была стать подарком дочери к семнадцатилетию. Чтобы порадовать Верниту, Уолтемы покинули свой особняк в Бакингемшире, которым их семейство владело на протяжении пяти поколений.
«Почему судьба щадит негодяев и так жестоко обходится с хорошими людьми?» – спрашивала себя Вернита. Но тут же вспоминала поговорку своей няни: «Что толку плакать над пролитым молоком?»
Они с матерью находятся в Париже, Англия пребывает в состоянии войны с Францией, и тут уж ничего не поделаешь. Сейчас их главная задача – выжить.
Вернита наклонилась и ласково поцеловала мать в щеку.
– Пойду к Луизе, – сказала она. – Она добрая и не откажется мне помочь.
Леди Уолтем не возражала: она знала, что, если Вернита приняла решение, ее уже ничем не переубедишь.
Сердце матери обливалось кровью при мысли о том, что ее красавица, умница дочка обречена проводить лучшие годы молодости за тяжелой работой на холодном и пыльном чердаке.
Если бы они остались в Англии! Сейчас Вернита каталась бы верхом в отцовском поместье или танцевала на балах в Лондоне…
«Что будет с ней дальше?» – спрашивала себя леди Уолтем, чувствуя, как жизненные силы постепенно покидают ее.
Целыми днями она молилась о том, чтобы хоть Вернита вырвалась из этого ада. Но, похоже, господь совершенно забыл о Уолтемах.
– О Эдвард! – воскликнула женщина, как часто восклицала, оставаясь одна. – Где бы ты ни был, если ты меня слышишь, помоги нам!
На глаза леди Уолтем навернулись слезы.
Внизу послышались шаги дочери, и леди Уолтем поспешно смахнула слезы с глаз: она не хотела расстраивать дочь.
Вернита вошла в комнату, неся в руках черное платье и соломенную шляпку того же цвета.
– Я знала, что Луиза не откажется мне помочь, – с удовлетворением заметила она. – Но это платье нужно беречь – это ее воскресный наряд! Теперь смотри, мама, как твоя дочь превратится во французскую белошвейку!
Обычно, выходя на улицу, Вернита закутывала голову шалью и прятала стройную фигурку под мешковатым пальто.
Вернита не боялась, что на улице в ней вдруг распознают англичанку, но опасалась любвеобильных французов, которых могло привлечь ее миловидное личико и огромные фиалковые глаза.
В строгом черном платье Луизы, с длинными рукавами и стоячим воротничком, Вернита выглядела типичной обывательницей
