они выжили.
Теперь Вернита поспешила на улицу, надеясь, что свежий воздух прогонит прочь головную боль, хотя сама девушка понимала, что ее постоянные головные боли вызваны тяжелой работой и недоеданием.
Дом, в котором они жили, сдавался внаем, и привратник, месье Данжу, обязанный взимать с жильцов квартирную плату и улаживать с ними все дела, охотно позволил двум бедным женщинам жить на чердаке, взяв с них символическую плату.
Возможно, месье и мадам Данжу и догадывались, что мать и дочь знавали лучшие времена, но никак этого не показывали.
Леди Уолтем и Вернита снимали комнату под фамилией Бернье. Эту фамилию выбрал для них еще отец в первые дни «подпольной» жизни, объяснив, что во Франции она так же распространена, как в Англии – Смит или Джонс.
У месье и мадам Данжу была единственная дочь Луиза, ровесница Верниты.
Луиза старалась подружиться с Вернитой и не раз приглашала ее с собой в дешевое кафе или просто на прогулку по улице – так обычно проводила свой досуг небогатая молодежь в Париже.
Однако Вернита каждый раз отказывалась, ссылаясь на то, что ей нужно заботиться о матери.
– Вы зря тратите свою молодость, мадемуазель Бернье, – много раз с упреком говорила ей Луиза. – Смотрите, как бы вам не пришлось заплетать косы святой Екатерине!
Эта французская поговорка означала «остаться старой девой».
В разговорах с Луизой Вернита отшучивалась, но, оставшись одна, часто спрашивала себя: неужели ей суждено всю жизнь провести на холодном чердаке, не поднимая глаз от шитья, не видя никого, кроме немощной, на глазах угасающей матери?
Вернита тосковала по обществу своих сверстников, по долгим задушевным беседам с отцом и по книгам, которые они по вечерам читали вместе.
Сэр Эдвард дал дочери хорошее образование и приучил ее к чтению. Порой Верните казалось, что от постоянной отупляющей работы ее мысли и чувства погружаются в летаргический сон.
«Мне нужно достать еду для мамы, и как можно скорее», – сказала она себе, решительным шагом направляясь в сторону улицы Фобур-Сент-Оноре.
Вернита, как и обещала матери, пробиралась темными переулками, старательно избегая многолюдных бульваров и кафе под открытым небом.
Наконец девушка вышла на нужную улицу и без труда нашла особняк Шаро – роскошное здание, в котором сейчас жила ее императорское высочество принцесса Полина Боргезе.
После коронации Наполеон возвел своих братьев Жозефа и Луи в звание принцев. Тогда сестры императора, позавидовав невесткам, потребовали, чтобы брат даровал и им титул принцесс.
Они устраивали такие сцены, что однажды Наполеон заметил: «Послушать моих сестер, так получается, что я отнял у них законный, по праву им принадлежащий титул!»
Однако слезы и мольбы сделали свое дело, и сестры императора получили право именоваться «их императорскими высочествами».
Особняк Шаро был громаден и величествен.
