робко начал Чуприн и отшатнулся, когда политрук сунул ему в руки трехлинейку.
– На, держи, – приказал Трифонов. – Старшина!
– Есть, – мрачно отозвался Медведев.
– У тебя во взводе убыль – бери его себе, – бодро скомандовал Николай.
– И что я с ним буду делать? – уже больше для порядка спросил комвзвода-2.
– Посадишь в ячейку на место Федотова, – разъяснил политрук. – Слушай, ну брось, что нам теперь, второй раз его в батальон под конвоем посылать? Пусть здесь искупает.
В словах политрука был резон, и старшина, вздохнув, сунул Чуприну подсумки.
– На, держи, только смотри мне – это не лошадей терять.
Чуприн расстегнул ремень, суетливо, но правильно приладил подсумки и гранаты.
– А теперь бего-ом марш! – приказал старшина.
Старшина и красноармеец бодрой рысью устремились по утоптанному следу в рощу, а Трифонов зашагал по целине на командный пункт.
Волков по-прежнему спал в своем окопе, но уже один – телефонист и оба связных сидели в соседних ячейках, нервно направив стволы винтовок в сторону позиций второго взвода. Николая снова строго окликнули, выслушали пароль, после напоминания сказали отзыв.
– Спит? – кивнул политрук на командира, укрытого брезентом.
– Да, – ответил телефонист – худощавый паренек, до войны работавший на телеграфе в Дмитрове. – А нас он разбудил. Говорит, выстрелы слышал.
Трифонов повернулся к часовому.
– А командира почему не разбудил?
Красноармеец поежился, потом пробормотал:
– Так выстрелов всего два было… Я «связь» поднял… Товарищ политрук, он же двое суток не спал…
Николай вспомнил – этот парень был из тех, кто выходил из окружения вместе с Волковым. Трифонов не мог отделаться от мысли, что, если бы в окопе спал он, часовой разбудил бы после первого же выстрела, даже если бы знал, что политрук без сна уже неделю. Сразу пришла вторая мысль: а стал бы Медведев защищать своего бойца, не будь тот своим братом-окруженцем? Мысль была гадкая, но избавиться от нее Николай не мог, и просто толкнул лейтенанта в плечо. Брезент отлетел в сторону, Волков сел и посмотрел на политрука вполне ясными глазами:
– Ну?
– Силен! – восхитился Николай, пораженный этим мгновенным переходом от сна к бодрствованию.
– Часы давай. – Сашка поднялся, тряхнул руками, резко повернулся из стороны в сторону, разгоняя холод. – Черт, продрог. Давай часы.
– Тоже мне, командир, – сурово ответил Трифонов, снимая с запястья «Омегу». – Другой бы сперва спросил, что в роте…
– А что в роте? – поинтересовался Волков, отряхивая снег с шапки.
– Пойдем, душа моя, – сказал Николай, вспомнивший вдруг ни с того ни с сего книжку «Повести Белкина». – Я тебя сейчас буду радовать…
Они спустились по склону метров на двадцать
