ничего особенного, все как всегда. – Нина нетерпеливо засопела. – Ну все, Кать, давай, я спешу. Пока.
Катя положила трубку и приблизилась к окну. Бледный свет проникал в комнату сквозь белый тюль. Вечерело.
На душе вновь сделалось неспокойно. Со среды девушка безвылазно сидела дома, окно в своей комнате задернула занавесками, пролежала все дни в постели, накрытая с головой одеялом. Не могла ни есть, ни пить, болела голова и кружилась, как на аттракционе, при одном воспоминании о ледяных глазах. Лихорадило, бросало то в жар, то в холод, хотелось то плакать, то смеяться.
Вот и сейчас в носу закололо, к глазам подступили слезы, снова захотелось забраться в постель, уткнуться в подушку и заснуть. Лишь бы ни о чем не думать.
Катя нетвердой походкой двинулась в комнату родителей, но в последний момент передумала и пошла в свою. На сотовом было целых три пропущенных звонка от мамы.
«Не буду перезванивать», – решила девушка, опускаясь на кровать. Мать любила давать поручения, вроде «Сходи за хлебом», «Вытряси половик во дворе, пока снежок». Что-что, а во двор сегодня Катя не планировала выходить.
Сотовый настойчиво завибрировал. «Мама» – высветилось на экране.
«А может, она просто волнуется», – понадеялась девушка, поднося сотовый к уху.
– Ка-атя-я! – закричала мама. – Почему ты не подходишь к телефону? Ты чего там, совсем с ума сошла?
«Угадала», – невесело улыбнулась Катя, но вслух сказала:
– Мы же говорим, значит, подхожу. Ты что-то хотела?
– Хотела! Иди быстро к бабе Вале, у нее собака что-то блюет, надо в аптеку сбегать.
– Мама, но…
– Давай-давай, – рассердилась мать, – хватит умирать, совесть имей, баба Валя еле по квартире ползает.
– Я тоже!
– А ты молодая, – продолжал голос из трубки, – пять минут, туда и обратно, делов-то!
– Да ее собака постоянно блюет! – вскричала Катя и чуть тише добавила: – За столько лет пора бы к этому привыкнуть.
– Катерина, прекрати-ка мне, – мать избрала свой излюбленный тон взрослой женщины, наставляющей на путь истинный бестолкового ребенка, – баба Валя пожилой человек, где твое сострадание?
«Да, действительно, где оно?»
– Ладно, пойду, – яростно выдохнула Катя и с силой вдавила кнопку отбоя.
К глазам подкатили слезы.
«Собака блюет, надо же, – натягивая джинсы, горестно размышляла девушка, – а она каждый выходные блюет, дурацкая собака. Как сожрет очисток картофельных из помойного ведра – я в аптеку. А то, что я могу сегодня и не вернуться из этой аптеки, никого не волнует».
Катя надела толстовку, собрала волосы резинкой и вышла в коридор. Она долго стояла уже одетая возле закрытой на все замки двери и, сама того не желая, восстанавливала хронологию событий, которые, точно пленницу, заперли ее в четырех стенах.
«Раз – шаги за спиной; два – ощущение, что кто– то следит; три – странное поведение птиц с березы; четыре – человеческий отпечаток
