не знало гордости? Одиночество и старость были готовы прощать, потому что им уже нечего терять?
Она пришла сюда из-под палки, высиживала часы из жалости и думала все не о том… Никто не упрекал ее в открытую, но в каждом слове старухи ей виделся упрек.
Катя мечтала поскорее уйти, но вместо этого продолжала сидеть, обхватив ладонями теплую чашку, и жевать печенье.
Жучка улеглась возле стола, напоминая собой вертолет со своими тонкими лапами и массивным телом. Громкое пыхтение сбивало с мыслей, перемешивало их и, казалось, превращало в одно сплошное месиво из настоящего, прошлого и будущего.
Девушка терпеливо отвечала на вопросы бабы Вали о маме, папе, работе, погоде, сериале по первому, пока старушка не посмотрела на часы и не ахнула:
– Время-то! Давай-ка домой, заболтались мы!
При виде улыбки на морщинистом лице Катя в ответ несмело улыбнулась. Это был тот момент, когда ей становилось легче.
Пропахшую лекарствами квартирку она покинула с облегчением и очередным стыдом за него.
На улице стемнело, пошел снег. Мелкие белые мошки роились под грустно склоненными плафонами фонарей. За мыслями о старой бабе Вале и ее собаке девушка совсем позабыла свои страхи. Сейчас она ничего так не боялась, как стариться в компании уродливой собаки в маленькой квартире, пропахшей лекарствами. Ни за что на свете не хотела существовать от визита до визита родственников с их жалостью и лицемерными улыбками. И прощать их, потому что другого выхода просто нет.
Катя миновала проход между домами, подошла к своей парадной и даже взялась за дверную ручку, но с места так и не двинулась.
– Добрый вечер, – послышалось позади.
Она не сразу обернулась, и за те секунды, пока смотрела на блестящую дверную ручку, внутри пронесся целый ураган чувств: радость, сомнение, страх, волнение. Сердце – точно каучуковый мяч со всей силы швырнули в стену, оно отскочило, ударилось о другую и запрыгало – туда-сюда, туда-сюда.
– Добрый вечер, – оборачиваясь, ответила она, по-прежнему сжимая холодную дверную ручку.
Пауза затянулась. Катя не знала, следует ли ей спросить, что он здесь делает, или лучше подождать, пока сам объяснит.
А Влад смотрел на нее не мигая, как будто хотел загипнотизировать. Черные волосы были припорошены снегом, словно он несколько часов тут простоял, ловя снежинки. Без шарфа, в полурасстегнутой коричневой куртке – совсем как у мужчины со стоянки возле торгового центра.
Девушка отвела взгляд и спрятала окоченевшие руки в рукава пальто.
– Холодно? – обеспокоенно спросил он.
– Немного, – призналась она.
Снова повисло молчание.
– Я не мимо шел, – неожиданно произнес Влад, делая к ней шаг, – я…
Катя испуганно подалась назад и уперлась спиной в дверь.
Он замер.
– Не бойся, ладно? – Молодой человек спрятал руки за спину. – Я объясню… Постараюсь,
