идут вверх, в серую тучу, гренадеры. Медные шапки занесло снегом, цепляются за облака мокрые штыки, рвет ветер синие лохмотья плащей, а в прорехах хлопья снега, как белые мыши.
Под ногами, у края тропы, далече внизу дрожат сквозь туман огни.
– Огни, дяденька…
– Не огни, звезды под нами в пропастях. Не гляди, слышь. Закружит.
Стал капрал, стал барабанщик, закоченели руки на патронном ремне. Стали все на ледяной тропе.
– Ослобони барабан. Приказано стать.
По тропе, ныряя в метель, идут вверх темные кони. Мулы, навьюченные зарядными ящиками, потряхивают ушами и счиркивают копытцами лед. Чавкая обрывками сапог, идут мушкетеры в размокших треуголках, карабкаются в небо за гренадерами. Карабкаются в небо кони, пики, эспантоны, знамена…
На обледенелом голом кряже стоят казаки.
Побелевшие лошади сбиты в круг, голова к голове, казаки в белых шапках похожи на монахов в белых клобуках. Ветер рвет клочья бород. Казаки стерегут пленных на кряже. Якобиты сбиты стадом под конскими мордами. Сидят на корточках, с головами покрылись голубыми капотами. Якобитов заносит снег…
Капрал пошарил рукой по лицу барабанщика:
– Слышь, вставай, и нас идти спосылают. Очухайся, слышь…
Антропка поднялся. С синего плаща посыпало снег. Опять сел:
– Силушек моих нетути, дяденька.
– Эва, беда… Мотри, гранадеры пошедши. Казаки тоже тронулись…
По тропе, на лохматых конях, движутся занесенные снегом казаки.
– Гаврилыч, – позвал одного капрал. – Дай ты мальчонке за хвост коня придержаться, все оно легче…
– Пущай его держится. Мне ништо.
Капрал взвалил на спину Антропке барабан, обмотал вокруг его кулачонка намокший конский хвост, а сам бормочет:
– Слышь, тихо ступай… Службу сполню, к тебе прибегу…
Проваливаясь в сугробы, ружье поперек плечей, капрал стал догонять гренадеров. Мушкетеры карабкаются в небо за гренадерами. Белые хлопья кружат над штыками. Туман обволок вереницу теней.
В ночь на 25 сентября Суворов повел войска на хребет Рингенкампфа: Милорадович в авангардии, в арьергардии князь Петр Багратион.
Сам фельдмаршал ныряет на казачьей кобылице в метель. Плеть обмотана вокруг руки, волочится по снегам. Седые волосы несет буря, дико горят глаза. Вот на утесе фельдмаршал, вот сгинул…
…В горном хлеву горит свеча.
Подогнувши ноги под табурет, склонился над дощатым столом тощенький старичок. На его плечи накинут синий плащ. Дымом светятся от свечи волосы, белая прядь над морщинистым лбом.
Скрипит гусиное перо по шершавой бумаге.
Белоголовый смуглый старик в синем плащишке, генералиссимус войск российских, отодвинул в угол стола медную каску с петушиными перышками, кортик, обтрепанные ремни портупеи, пишет.
Шуршит по бумаге обшлаг его холщовой куртки.
Стукнули двери, помело
