была за квартира! Я таких еще не видела. Огромная, с высоченными потолками, широкими окнами и большими комнатами. В комнате, где проходили занятия, стоял деревянный стол, за которым запросто могли поместиться человек двадцать. Сама хозяйка дома вначале меня напугала. Она была одета в какой-то немыслимый бесформенный балахон, во рту не хватало нескольких зубов, а в руке дымилась папироса. Прямая противоположность моей маме – ухоженной, с красивыми волосами, в шубе, с кольцами. Мне со стороны было забавно наблюдать, как они оценивающе смерили друг друга глазами, и каждая ух как не понравилась другой.
«Ну, все, – подумала я. – Сейчас пойдет гнать про еврейское засилье…»
Ее звали Мария Константиновна. Она любезно пригласила нас в комнату и начала объяснять, что преподает только тем, кто поступает на филфак, и что для поступления на любой другой факультет никакой особой подготовки не требуется. Короче, вежливо выпроваживала нас. Мама особо не сопротивлялась. Но Перова сообщила мне, что эта дама творит чудеса даже с самыми бездарными абитуриентками из мажорских семейств, глупыми, нелюбознательными, ленивыми и чрезмерно уверенными в себе, поэтому я детально обрисовала Марии Константиновне мою ситуацию.
– Девочка, которая вообще не может писать, – в ней проснулся научный интерес, – ну, давайте посмотрим. Приходи через два дня. Но одна, без мамы. Я думаю, что она уже достаточно взрослая, чтобы быть самостоятельной, – сказала она маме. Мама только слегка усмехнулась в ответ.
Через два дня, когда я пришла на урок, за столом в комнате сидело человек десять, все девушки. Они готовились к устному экзамену по литературе, как мне показалось. Говорили о проблеме «лишнего человека» и еще что-то такое, очень умное, филологическое; все были уверены в себе – со стороны это походило скорее на сцену из фильма, чем на унылое занятие с репетитором.
– Алиса, а что ты думаешь на сей счет? Вот возьми ручку, напиши. Если тебя отвлекают разговоры, ты можешь выйти на кухню.
Глупости, которые с таким апломбом произносили будущие филологини, так разозлили меня, что я без возражений и отговорок вроде «Я же не умею!» пошла на кухню и там, на краю заставленного тарелками деревянного стола, стала что-то писать о лишних людях.
Когда я закончила писать, ученицы уже разошлись.
Прочитав написанное мной, Мария Константиновна сказала следующее – я запомнила, потому что эти слова изменили мою жизнь:
– Алиса, мне тебя учить нечему. Ты прекрасно пишешь. У тебя есть свои мысли и есть свой стиль изложения этих мыслей. Ты должна писать…
Больше я не взяла ни одного урока. За вступительное сочинение я получила «пять». Но с тех пор я ничего не писала, если не считать тех писем в «Юности». Они, правда, говорили, что пишу я хорошо и у меня есть свой стиль. Так что я решила: главное – вера в себя. Как-нибудь справлюсь с интервью, тем более что много самой там писать не надо.
В Питер
Ночь
