деталь и каждая мелочь имеет значение. Это во-первых. А во-вторых, та деталь, на которую я намекаю, имела существенное значение для развития нашей истории: у Стефана Маркаврелиевича к тому времени в городке уже был внебрачный ребенок. Девочка.
Не хотел бы я выглядеть здесь праздным собирателем сплетен, поэтому, когда дело касается установления истины, приходится беспристрастно выслушать все стороны и все мнения, ничего не скрывая и не отбрасывая.
Дело в том, что родила ребенка комсомолочка, приехавшая сюда неизвестно откуда, и никто сейчас даже не помнит, как ее звали. Не очень приметная девушка, не ахти какая грамотная, работала то ли учётчицей, то ли нормировщицей у него на участке. Она, говорят, и посейчас живет там, затерявшись среди жителей того городка. То есть теперь уже города средней руки.
Молодая мама дочку нарекла Анжелой. "Ангел"!.. Остается только гадать, почему именно так: или ей просто звучное имя понравилось, или в том был скрытый смысл, что, мол, дитя – итог неземных, немеркантильных отношений?.. Отец будто бы сначала требовал, чтобы она не рожала, а когда родила – чтоб уехала. Но комсомолка оказалась упрямой. Кто говорит, что она сама отказалась от него, когда тот недостойно себя повёл, кто – что она будто бы надеялась, что он всё-таки женится на ней, а кто – что он вовсе и не был уверен, что ребенок – его. Не знаю, не знаю, история темная. Однако, по отзывам тех, кто знал её лучше, была она весьма скромна. Алиментов он не платил: неизвестно, то ли сам отказался, то ли она не требовала, хотя по закону имела право настоять на них, и хорошие бы алименты получала. Единственное, чем помог ей Стефан Маркаврелиевич – выхлопотать однокомнатную квартиру, когда это стало в его силах, да и то – окольными путями, чтобы об этом не догадалась не только ни одна посторонняя душа, но и сама молодая мать. Хотя всё равно многие об этом знали; причем, судя по её характеру, не сама же она разболтала! До чего дотошны люди, когда дело касается сильных мира сего!..
А женился он на дочери директора строящегося завода Людмиле Васильевне Быковой.
Я не буду касаться интимной стороны их знакомства. Если б я был сочинителем, художником пера – о, я бы не упустил случая живописать о стремительных сибирских вёснах, о белоснежной пене черемух, которая тогда ещё заливала подолья окрестных ручьев и захлестывала городок, или о звёздных осенних вечерах, когда, скажем, честолюбивый молодой инженер мог познакомиться с горделивой директорской дочкой, провожал её после кино или концерта заезжей знаменитости и объяснялся ей в любви или читал стихи (которые, кстати, знавал, любил почитать в кругу друзей и читал, говорят, недурно), и как молодое, ничем не занятое сердце избалованной красавицы поддавалось его могучему напору, как она сопротивлялась и замирала в его объятиях, и отдавала свои холодноватые губы жадным нетерпеливым поцелуям молодого Степана!.. Но нет, я – журналист, и мое оружие, мой щит и мой Бог – Его Величество Факт; я б имел право рассказать подробней об истории их знакомства лишь в одном случае:
