ежемесячные поездки в Москву для жён слушателей оплачивало высшее руководство страны, заботясь о нравственном здоровье своей смены, т. к. бывали случаи, когда слушатели, здоровые и ещё молодые провинциалы, будущие Хозяева областей, находили себе в Москве новых жен, в роли которых оказывались гостиничные проститутки.
Но нашего Хвылину сия чаша миновала. Благополучно закончив ГАОН, он защитил диссертацию с весьма примечательной темой: "Коммунизм – реальное будущее советского народа", – и вернулся в нашу, теперь уже родную для него область-кормилицу кандидатом философских наук. Он уже не был политически беспомощным пловцом в океане власти, плывущим наобум – теперь он созрел для дальнейшего пути наверх.
По-прежнему извилист путь в длинных коридорах власти, по-прежнему много на пути преград, ловушек и конкурентов – но не для него: наш уже опытный, закаленный и хитроумный, как Одиссей, Хвылина блестяще минует их и через восемь долгих лет, в сорок шесть, становится полновластным Хозяином Большого Чума. Тут-то и настал его звездный час!
Глава третья
В те годы в нашем городе, как и во всяком уважающем себя областном центре, сложилась своя, хоть и небольшая – из тринадцати человек – писательская организация. Число для суеверных людей несчастливое, а писатели – народ по преимуществу суеверный; да и время располагало к тому, что всего приходилось бояться, и они очень, говорят, беспокоились, как бы с ними чего не случилось. Так и вышло – они как в воду глядели. Вот и не верь после этого в приметы!
Поскольку писательская организация в нашем повествовании – как бы коллективное действующее лицо, то для начала рассмотрим внимательней, что она собой представляла.
Конечно, как вы заметите дальше, каждый писатель, сам по себе, вместе со своей личной судьбой – уникум, и презабавный порой уникум, однако всех их, как понял по некотором размышлении я, объединяет одно: что бы они в своей заносчивости ни заявляли о собственной независимости, неподкупности и прочих "не…", все они – рабы, прикованные к тачке своего времени и своего общества. Может быть или не быть рабом своего времени и своего общества инженер, ученый, врач, но писатель, увы – всегда раб: всегда он будет писать только про своё время, про своё общество и про себя самого; он может презирать или ненавидеть свое время, свое общество, свою тачку, себя, раба, может рваться всю жизнь из своего рабства в непомерные выси и глубины собственного разума, или безумия, если хотите, бежать в фантастику, в исторический роман, в формальные поиски, да, в конце концов, в природу, в пьянство, в секс, в чужую страну, может прятаться за своих героев и рядиться в чужое яркое тряпье – но везде будут торчать его мидасовы уши, везде он будет писать только о себе, своём времени и своём обществе, будет его пророком, хулителем, песнопевцем, паяцем, клоуном, и будет катить свою тачку, будучи прикованным к ней и делая вид, что свободен ото всего… Трагическая, я вам доложу, роль. Не судите
