к Петергофу, после чего его никто не видел, и мне не удалось разузнать, куда его отвезли. Говорят, что в акте отречения от престола была статья, обещавшая императору свободу удалиться в Гольштейн»157. Примечательно, что британский посланник, симпатизировавший императору, незадолго до указанных событий «всячески старался отговорить» его от намерения покинуть свои владения, и то лично намекал ему об этом, «то представлял всю опасность задуманного дела»158. Однако, как показали дальнейшие события, советы дипломата Петру III не пригодились.
Процедуру отречения от престола императора Петра III Екатерина описывала несколько иначе. Она хорошо понимала, что одного принесения присяги войска и ближайших сановников недостаточно. Следовало, по ее словам, «принять необходимые меры и закончить дело». Посовещавшись со своими единомышленниками, Екатерина решает отправиться в Петергоф. (Заметим, что идею отправиться в Петергоф, чтобы предупредить возвращение свергнутого императора в Петербург, Е.Р. Дашкова приписывала себе)159. Надев гвардейский мундир и приказав объявить себя полковником, что вызвало «неописуемые крики радости», императрица верхом выступила во главе войска. Одним из первых этот поход описал известный историк А.Г. Брикнер: «Была ясная летняя ночь. Екатерина, верхом, в мужском платье, в мундире Преображенского полка, в шляпе, украшенной дубовыми ветвями, из-под которой распущены были длинные красивые волосы, выступила с войском из Петербурга; подле императрицы ехала княгиня Дашкова, также верхом и в мундире: зрелище странное, привлекательное, пленительное. Эта сцена напоминала забавы Екатерины во время юношества, ее страсть к верховой езде, и в то же время здесь происходило чрезвычайно важное политическое действие: появление Екатерины в мужском костюме, среди такой обстановки, было решающим судьбу России торжеством над жалким противником, личность которого не имела значения, сан которого, однако, оставался опасным до совершенного устранения его»160 .
Всю ночь процессия двигалась к Петергофу. По дороге ей встретился вице-канцлер А.М. Голицын «с очень льстивым письмом» от Петра III. (Как утверждал А.А. Шишов, в письме не было ни слова об отречении, а содержалась лишь просьба императора отпустить его за границу вместе с графиней Елизаветой Воронцовой и генерал-адъютантом Гудовичем, либо «разделить с ним власть»)161. Екатерина, однако, оставила данное послание без ответа. Вскоре принесли второе письмо императора, которое доставил генерал-майор Михаил Измайлов. Он поведал Екатерине: «Император предлагает отречься. Я вам доставлю его после его совершенно добровольного отречения. Я без труда избавлю мое отечество от гражданской войны»162.
В этом пересказе разговора Екатерины с генералом обращают на себя внимание две детали. Во-первых, то, что инициатива отречения от престола будто бы исходила от самого императора, и, во-вторых, что предполагалось «совершенно добровольное»
Дипломатическая переписка. С. 5–6.
Там же. С. 10.
Цит. по:
Там же. С. 59.
Письма Екатерины к Понятовскому. С. 131.
