начнётся процесс, – объявила она. Её дыхание было сладким и влажным.
– Процесс? – переспросил он. – Какой процесс?
– Сейчас увидишь, – сказала она. – Вернее, не увидишь, – добавила она и засмеялась. – Только не трогай повязку, Мика. Я не желаю, чтобы ты подглядывал.
Он кивнул. Она отстранилась. Её прикосновения оставили след на руках Мики, как отпечатки пальцев на оконном стекле.
– Не шевелись, – сказала она. – Сейчас я займусь тобой.
Мика сидел неподвижно, выпрямившись в кресле с высокой спинкой, и руки его казались такими же деревянными, как жёсткие подлокотники, за которые он держался. Он слышал приглушённое пение птиц и далёкий скрип плугов, обрабатывающих поля; где-то позади него плескалась вода. И когда он сделал вдох, то почувствовал в воздухе аромат цветущих роз.
– Открой рот.
– Нет, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы. – Зачем?
– Просто открой рот, – ответила она с просящими нотками в голосе. – Поверь мне, – тут она сделала паузу. – Ты же доверяешь мне, Мика? Просто открой рот.
Он почувствовал, как что-то приблизилось к его губам.
– Что это? – спросил он. – Это что-то вкусное, Серафита? Мне понравится?
– Ну почему, Мика! – вскричала она голосом, который ничего хорошего уже не сулил. – Клянусь, ты так же упрям, как вьючный вол под седлом! А теперь слушай, и повторять я не буду: открой рот и держи язык за зубами – но не в прямом смысле! На время процесса твой язык, Мика, принадлежит мне.
Он чуть разомкнул губы, и о его нижние зубы звякнул гладкий металл. Это была просто ложка, но в ней что-то было, и на его лице отразилось недоверчивое ожидание.
– Ну? – спросила она радостно и медленно вытащила ложку у него изо рта.
Он нахмурился.
– Сладко, – сказал он.
– Сладко, – повторила она. – И всё?
Содержимое ложки обволакивало его язык.
– Это что-то густое и липкое… солодовый сироп?
– Солодовый сироп? – рассмеялась она. – Это намного лучше, Мика.
– Это вкусно, – сказал Мика и кивнул; пока сладкая вязкая жидкость растекалась по языку, его нос морщился от удовольствия. – Может, это мёд?
– Это и есть мёд! – воскликнула она. – Лучший мёд из отцовских ульев, подаётся только к главному столу – и только по праздникам!
Мика кивнул.
– Похоже, я в жизни ничего вкуснее не пробовал.
Он почувствовал, как мягкий палец подхватил стёкшую ему на подбородок каплю мёда и вернул обратно в рот. Он старательно облизнул палец.
– Тебе понравилось, Мика?
– Да, – отозвался он. – Очень понравилось.
– Я же говорила, что ты можешь довериться мне.
– Я это знал, – сказал Мика. – Но, стыдно признаться, сомневался.
Он потянулся к повязке, но Серафита тут же схватила его за запястье.
– Процесс
