отвесный склон пятном промелькнул мимо них. Спустя мгновение они вынырнули на свет по другую сторону отвесной каменной стены и продолжили парить высоко над горами, которые теперь растянулись под ними в зубчатом хаосе скребущих небо вершин и тёмных теней оврагов.
Положив руку на шею белозмея, она осматривала всё внизу привычным взглядом, отмечая длинные цепи рваных горных хребтов и одинокие вершины. Чёрная игла, сломанный хребет, белый столб и крапчатая скала…
Там, высоко на чёрной в крапинку скале, чуть ниже её зазубренного пика сияла, словно драгоценный камень на бархатной подушке, точка красного света, окружённая клубящимся дымом. Девушка и змей плыли вниз по кругу, облетая крапчатую скалу. В гнезде из тёплого пепла на самой её вершине лежало яйцо белозмея, за которым они присматривали. Оно ярко светилось и скоро должно было треснуть; детёныш, скрывавшийся внутри, уже проверял своё слабое огненное дыхание на внутренней поверхности скорлупы.
Белозмеи веками откладывали яйца на вершинах высоких зубчатых скал, уверенные, что там детёныши будут в безопасности, пока не придёт время вылупляться. Но всё изменилось с появлением двушкурых.
Вдруг оба содрогнулись, как от разряда невесть откуда взявшейся молнии. Белозмей в смятении взмахнул хвостом. Лицо девушки помрачнело.
Далеко внизу, среди тёмных теней у основания пика, брели двое мужчин с опущенными головами и сутулыми плечами. Они решительно пробирались вверх по пятнистому зубу скалы, медленно приближаясь к вершине. Оба были в капюшонах, в лосинах и тяжёлых сапогах из змеиной кожи; карманы просторных курток были до отказа набиты инструментами, необходимыми для их ремесла.
Белозмей издал долгий низкий стон. Девушка в ярости сжала копьё и натянула на голову капюшон, который прежде лежал у неё на плечах, а теперь укрыл лицо непроницаемой чернотой.
– Змееловы, – выдохнула она.
Глава седьмая
Внутри вспыхнул ужас, и Мика успел отпрянуть, когда змей рванулся вперёд и ударился головой о каменную стену за его спиной. В глазах заплясали искры. Слюна брызнула ему в лицо, и нос наполнил запах мертвечины, тёплый и такой мерзкий, что кишки в животе заворочались…
Мика поднял руки: в одной нож, вторая сжата в кулак. Прямо перед ним существо, казалось, зависло в воздухе вопреки всем законам природы. Чешуйки на шее змея сжимались и изгибались, из горла рвался высокий сдавленный крик; высунутый язык извивался. Он выпучил глаза и в следующую секунду рухнул на землю.
Когда змея отбросило назад, Мика заметил тонкий металлический ошейник-удавку, затянутый у него на шее и впившийся в тусклую чешую. От ошейника тянулась тонкая, как нитка, цепь.
Охваченное гневом и разочарованием существо бешено металось под ногами. Мика со всей силы ударил его сапогом по рычащей, истекающей слюной морде. Змей взвыл и начал отползать. Цепь ослабла, затем снова натянулась
