здесь оставаться.
– Почему ты раньше не сказал?! – воскликнул я, и от возгласа пробудился Усман.
– Что такое? – спросил он спросонья.
– Одевайся, – ответил я, – дед говорит, могут появиться стрельцы.
– Пусть, – сказал Усман. – Как раз они нам и нужны.
– Уверен? – спросил я.
– Уверен. Должны же мы выяснить, что здесь творится, а у этих оболтусов спрашивать бесполезно.
– Они придут с монахом, – сообщил Тимофей.
– Да хоть с папой Карло, – отмахнулся Усман. Тимофей перекрестился.
Я перелез через проснувшуюся девицу и спустился с печки. Стрельцы стрельцами, а одеваться все равно надо.
Стрельцы не приехали. Каждые полчаса ободранный и задрипанный петух кукарекал сиплым голосом. Приближался полдень, а стрельцов все не было. Я сидел на крыльце и курил предпоследнюю сигарету. В этом мире есть табак, но простые люди не курят – им не положено. Курят только баре. Монахи и священники тоже не курят, потому что для служителей Господа табак – зелье сатанинское. По любому, разжиться табаком нам в ближайшее время не светит. Жаль.
Усман предложил размяться, и я согласился – делать все равно было нечего. Еще не успели закончиться прыжки и растяжки, а вокруг нас уже сформировалось живое кольцо из деревенских жителей, причем не только мальчишек, но и взрослых и стариков. Даже несколько женщин затесалось в их ряды.
Мы махали руками и ногами почти час – если считать вместе с перерывами. Оказалось, что Усман дерется гораздо лучше меня, и вначале мне пришлось раз десять побывать на земле. Потом Усман ослабил напор, и я тоже получил шанс отточить свое боевое умение. Спросил его, что это за школа, и Усман ответил – ушу. Он назвал какое-то длинное китайское слово и уточнил, что школа относится к числу внутренних. Я кивнул с умным видом, как будто знал, чем внутренние школы ушу отличаются от внешних.
Потом Усман занялся оттачиванием моей техники. Я наносил разнообразные удары, он легко отбивал их, а потом объяснял, что в моих действиях неправильно. Я набрался наглости и попросил его учить меня, так сказать, по полной программе. Усман вздохнул и сообщил, что базовый курс занимает не менее полугода, должен постигаться в полном душевном спокойствии и абсолютной уравновешенности.
– Когда все определится, – сказал Усман, – я буду учить тебя, притом с удовольствием. Ты очень хорошо дерешься для профана. Занимался мордобоем в каком-то подвальном клубе?
– Нет, у нас была секция в школе.
– Один хрен. Твой тренер говорил, что это карате?
– Ага. Он еще требовал называть его сенсеем.
– Зря требовал. Ничего, будет время – я покажу тебе, чем искусство отличается от мордобоя.
Стрельцов все еще не было. Мы выкурили две последние сигареты, а потом Усман стал учить меня метать нож. К концу тренировки нож, брошенный моей рукой, три раза из пяти попадал в стену избы лезвием, а не рукояткой. Усман
