не от боли, а от ошеломляющих ощущений в своём нежном и чувствительном заднем проходе.
Но в этот раз кровь струилась ручьём. Это означало, что тот, кто её источает, чувствует глодающую боль, и это разрывало сердца рядом стоя́щим. Боль была недопустима. Икар активно пытался приуменьшить её, ласково заключая в объятия и шепча Аэлите на у́шко приятные словосочетания. В конце концов он сознательно пошёл на радикальный способ, который, как ни странно, сработал. Он попросил обхватить губами его пенис и крепко удерживать. Сквозь лютую боль она сделала всё, как он сказал и в мгновение ока почувствовала себя лучше, так как член во рту всегда отвлекает и переводит внимание с любой болезненной и неразрешимой проблемы. У всех, кто стоял вблизи и лицезрел процесс деторождения, навернулись горючие слёзы. Через кое-какое время малюсенький человечек бойко шевелил конечностями, и слёзы горести сменились на слёзы радости.
– Кто тут у нас зародился? – негромко произнёс Икар присев, – Пу, иди посмотри поближе. – Карапуз неуверенно подошёл к малютке и присел рядом. – Только не опорожнись и не освободись на него, а то помрёт от передозировки в худшем случае или приключится болючий поносик в лучшем. Ему рано всё это потреблять. Успеет ещё.
– Икар, а почему у него такая белая кожа? Почему?
– А это он ещё не напитался Пищей-то нашей любимой.
– Беленький какой. – Пу дотронулся до него пальцем и оставил после себя крохотный коричневый отпечаток.
Вдруг ребёнок заплакал. Это было запредельно громко и невыносимо пронзительно. Не в силах терпеть издаваемые звуки, все наблюдатели резко развернулись и пошли по своим дорогам, ведущим в никуда. Аэлита осталась лежать одна с орущим младенцем между ног, и кровь растекалась под ними. Только Пу и Икар ещё продолжали стоять рядом, закрыв ладонями уши.
– Всё Пу, больше мы ничем не можем ей помочь, – сообщил Икар, поднял таз и вылил Урину в хранилище. – Помоги мне наполнить теперь, ладошками черпай из озера. Зря горшки из-под настойки выбросили, быстрей, я сейчас оглохну.
Икар закончил все свои рутинные дела на Пиру не без посильной помощи маленького приятеля. Он устремился домой с полным тазом свежего Добра. За ним увязался Пу. До слуха всё ещё доносился детский плач. Икар остановился и обернулся. Аэлита лежала на боку и неотрывно смотрела на него. Её рот был широко открыт, как во время сна. Он терпеливо выжидал, когда она закроет его или хотя бы отвернётся.
– Икар, – подёргав за руку мужчины, спросил Пу, – а что с ней произошло, что она раскрыла свой рот и не закрывает?
– Ей, наверное, чего-то не хватает, – задумчиво ответил Икар.
– У нас же всего полно́, пей, ешь сколько влезет, да?
– Да, но… – Икар тут же вспомнил о своей тайне. – Она, поди, потеряла ум ненадолго, всё восстановится.
