никакого бы не было. Ты не должна забывать, что для герцога y насъ законовъ не писано. Сколько изъ петербургскихъ дамъ были бы польщены такимъ его вниманіемъ!
– А сами вы тоже были бы польщены?
Очередь возмутиться была теперь за красавицей-гоффрейлиной.
– Ты забываешься! Притомъ онъ видѣлъ въ тебѣ еще полуребенка…
– Но я все-таки изъ старинной дворянской семьи; а онъ, говорятъ, изъ простыхъ придворныхъ служителей, и фамилія его даже не Биронъ, а Bühren…
– Самъ онъ производить свой родъ отъ знаменитаго французскаго герцога Бирона, – по праву или самозванно – судить не намъ. Мы должны считаться съ тѣмъ, что онъ теперь на самомъ дѣлѣ. Теперь онъ всѣми признанный герцогъ курляндскій, и въ рукахъ его – не одна Курляндія, но и вся Россія съ ея милліонами подданныхъ. Но тише! дай послушать.
Обѣ приникли ухомъ. Сквозь толстую дубовую дверь, притворявшуюся плотно, донесся все же довольно явственно раздраженный голосъ герцога:
– Еще разъ повторяю, что такова воля государыни! А я даю вамъ еще на выборъ того или другого.
– Да не хочу я ни того, ни другого! – крикнула въ отчаяніи принцесса.
– Воля государыни! – повторилъ Биронъ. – И рѣшеніе свое вы должны объявить мнѣ сейчасъ же. Итакъ?
Въ отвѣтъ послышалось какъ будто рыданіе.
– Извергъ!.. – пробормотала Юліана и сорвалась съ дивана.
Она схватилась уже за ручку двери, но вдругъ отлетѣла назадъ и заняла свое прежнее мѣсто на диванѣ.
– Что такое? – спросила Лилли.
– Онъ сейчасъ выйдетъ.
Въ самомъ дѣлѣ, дверь съ шумомъ распахнулась, и временщикъ не вышелъ, а выбѣжалъ отъ принцессы. Видъ y него былъ положительно страшный: это былъ бѣшеный звѣрь, но не левъ, гордый царь пустыни, а матерый быкъ, приведенный въ ярость краснымъ платкомъ. Когда онъ пробѣжалъ мимо, Юліана и Лилли возвратились къ принцессѣ.
Анна Леопольдовна лежала распростертой на своей отоманкѣ, уткнувшись лицомъ въ вышитую подушку. Плечи ея нервно вздрагивали.
Юліана первымъ дѣломъ пошла въ сосѣдній покой за валеріановыми каплями: Лилли узнала ихъ тотчасъ по рѣзкому запаху, который распространился по комнатѣ. Когда же капли оказали на плачущую свое успокоительное дѣйствіе, фрейлина не замедлила справиться, что ее такъ разстроило.
– Все кончено… – былъ безнадежный отвѣтъ.
– Т.-е. какъ такъ кончено?
– А такъ, что я выхожу замужъ.
– За принца Антона-Ульриха?
– Ну да… Ахъ ты, Боже мой, Боже мой!
– Но какъ же это, скажите, герцогу удалось все же убѣдить васъ?
– Онъ принесъ мнѣ категорическое повелѣніе тетушки. Доктора даютъ ей вѣдь не болѣе двухъ лѣтъ жизни; такъ она хочетъ, чтобы еще до ея смерти y меня былъ сынъ – будущій императоръ…
– Чтобы такимъ образомъ при ней еще русскій тронъ былъ твердо упроченъ? Желаніе государыни, ваше высочество, вполнѣ
