вытянув шею чуть-чуть вверх. Она вспомнила, что несколько лет назад видела в Лувре великолепную «Смерть Девы Марии» работы Караваджо и нашла упоминание о том, что художник писал ее именно для этой монастырской церкви. Однако же прямо сейчас Анне нужно было непременно попасть в одноименную с площадью аптеку, где вчера с ней произошли столь удивительные и необъяснимые события. Поэтому, подойдя прямо к огромной тяжелой двери, она уверенно и решительно толкнула ее.
Дверь даже не поддалась. «Chiuso!» Именно такую надпись заметила Анна на двери аптеки слева. Справа от здания затаилась полицейская машина, припаркованная крайне небрежно наискосок. Девушка удивилась: «Чудны дела твои, Господи! Где же это я вчера побывала?»
Стараясь не привлекать внимание водителя полицейского автомобиля, тем не менее проводившего ее взглядом, Анна медленно покинула площадь. Снова выйдя на набережную Тибра с его зеленой и мутноватой водой, она глубоко вздохнула. Что-то случилось за время ее отсутствия в старинной аптеке. Что-то, возможно, неприятное. Или даже страшное. В любом случае, сейчас ей лучше там не показываться. Тем более, что маленькая склянка так и осталась в сумке со вчерашнего дня.
Анна открыла сумку и, не доставая склянку, нащупала ее рукой, рассматривая противоположный берег. Вынув руку и защелкнув металлическую застежку, она невольно уловила уже знакомый запах. Теперь он манил и звал ее, но куда и зачем ей нужно идти, пока она не осознавала.
Что ж… Я в Риме! И я хочу насладиться этим городом, этой страной в стране. И поэтому я направлюсь… В Ватикан! В государство в пределах городских стен. В хранилище бесценного и вечного. В мир католических воззрений, ошибок и жестокого прошлого. На этом пункте Анна одернула сама себя: «Я иду любоваться произведениями искусства, – строго сказала она. – Ошибки католической церкви оставим самой католической церкви».
С этой несложной мыслью женщина быстро и уверенно зашагала к мосту Sisto, чтобы по многолетней привычке пройти пешком несколько километров и получить подлинное блаженство от чистейшего летнего римского неба, от многочисленных вычурных вывесок магазинов и кафе, от попадающихся на каждом шагу небольших храмов, узких, жарящихся на старом добром итальянском солнце, тротуаров, от крохотных машин, запросто припаркованных перпендикулярно мостовой, а вовсе не вдоль.
Шумные итальянские женщины, обсуждающие свои дела по мобильным телефонам в режиме fortissimo, стройные и не очень итальянские мужчины с вьющимися черными волосами, мотоциклы с наездниками в костюмах различных приемлемых оттенков и, разумеется, в шлемах – все двигалось, гудело, разговаривало, смеялось и восклицало! И, безусловно, восхищало любопытную каштановолосую путешественницу! Ибо получать удовольствие от впечатлений и преобразовывать это удовольствие затем в размышления Анна считала одной из наивысших способностей рода человеческого.
Мимо
