это мечта! Благодарю вас!
И, довольная интересным совпадением, взяв из рук улыбнувшегося уголком рта аптекаря крохотную склянку, Анна в сопровождении синьора Капелли вышла из подвального музея в торговый зал. Немолодой итальянец проводил ее до двери и рассыпчато попрощался на своем музыкально-птичьем языке.
Анна потянула на себя тяжелую дверь и шагнула за пределы аптеки. Не успев сделать и пары шагов, она вскрикнула, так как ее чуть не сбил с ног самокат. Точнее, его весьма шустрый, но неосторожный владелец – невысокий подросток с косой челкой, падающей на один глаз, резко затормозил в сантиметре от ее кроссовок:
– Scusi, signora, – буркнул он и остро глянул ей прямо в глаза.
Анна отошла в сторону. «Вот чертенок!» – первым делом пришло на ум сравнение. К ее удивлению, мальчишка легко толкнул высокую дверь аптеки и лихо влетел туда прямо на самокате, ловко подпрыгнув на самом пороге. «Ох уж эти цветы жизни», – усмехнулась про себя Анна.
Выйдя на маленькую площадь della Scala, что обрамляла монастырь кармелитов и аптеку, Анна искренне изумилась. Перед ней открылась вечерняя римская улица. Стемнело достаточно, чтобы видеть лишь неясные очертания квартала, но фонари, льющие желтоватый свет на старинную мостовую, все же давали возможность разглядеть вкусные вывески тратторий, кафе и ресторанов.
Тут девушка осознала, что провела полдня без еды и питья и что поэтому первое, на что упал взгляд прямо сейчас, были приветливо распахнутые двери итальянских кабачков. Запахи доносились оттуда изумительные: специи и кофе, слегка пахло зеленью и чуть-чуть сигаретным дымом, который при всей нелюбви Анны к табаку даже вписывался в окружающую ее обстановку. Поесть прямо здесь означало бы просто поесть, не насладившись мало-мальски приятным видом и красивым названием piazza или via.
Анне не был чужд эстетизм некоего интеллигентного свойства, и поэтому она предпочла отправиться в путь, но найти место, где бы ей не только подали вкусную еду, но и усладили бы взор мрамором палаццо, камнем брусчатки или хотя бы просто изъеденной временем, да еще каким долгим, дверью, ведущей в простой римский дом с одинаковыми ставнями и маленькими балкончиками, с которых можно обменяться газетой с соседом или быстрым поцелуем с очаровательной соседкой-студенткой.
Ну, не балкончики и не мрамор палаццо, но название приятно слуху: Campo dei Fiori. «Здесь и поужинаю», – Анна опустилась на белый стул уличного кафе с видом на памятник мужчине в капюшоне. Само олицетворение монашеской покорности. Это выражалось во всей его позе: сложенных перед собой руках и слегка склоненной голове. «Стоп, это же Джордано Бруно». Анна приподнялась, чтобы получше разглядеть внушительную фигуру философа. Последними словами Бруно перед страшной казнью были: «Я умираю мучеником добровольно и знаю, что моя душа с последним вздохом вознесётся в рай». Анна опешила от неожиданности. Вот кто сейчас это сказал? Слова были произнесены в ее голове неплохо поставленным мужским баритоном и указывали,
