Возраст Суламифи. Наталья Миронова
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Возраст Суламифи - Наталья Миронова страница 26
Однако еще страшнее, казалось Лине, выглядело лицо. Это убитое ботоксом лицо оставалось неподвижным даже в минуты сильного волнения. Как воском залито. Никакой мимики. И это актриса?! Лина считала, что из всего мирового репертуара ее матери больше всего подходит роль Франкенштейна. Можно утверждать без проб и без грима.
– Я не дам разводить тут детсад! Это мой дом!
– Корсакова не тревожит по ночам?
Выпад подействовал: Нелли замолкла, злобно уставившись на дочь.
Их квартира когда-то принадлежала знаменитой оперной певице Корсаковой. Чего только о ней не рассказывали, кого только не записывали ей в любовники! И Сталина, и Берию, и каких-то маршалов… Впрочем, Берия тоже был маршалом. Ну так еще парочку до кучи.
Корсакова дожила до весьма преклонного возраста, похоронила всех своих домработниц и приживалок. А когда она – дряхлая и беспомощная – осталась совсем одна, к ней, рассказывали недоброжелатели, и втерлась в доверие молодая да ранняя Нелли Полонская. Клялась, что будет ухаживать, как за родной матерью. С мужем фиктивно развелась и сумела-таки прописаться в квартире Корсаковой.
В результате выжившая из ума и полуослепшая старая певица подписала какую-то бумагу да и отправилась в Дом ветеранов сцены. Нелли задурила ей голову, сказала, что отправляет ее в санаторий на месяц, только забрать подопечную из «санатория» забыла. Там Корсакова вскоре и умерла, а ее сказочные старинные драгоценности, антикварная мебель и, главное, сама квартира – роскошная квартира в сталинском небоскребе на Котельнической набережной – перешли к молодой наследнице.
Нашлись энтузиасты, желавшие оспорить завещание. Сколотили инициативную группу, ходили куда-то, ходатайствовали, рассылали бумаги… Хотели превратить квартиру в мемориальный музей. Опасность грозила только с одной стороны: государство охотно присвоило бы золото и драгоценности, не говоря уж о квартире. Но Нелли нашла ловкого адвоката, и он объяснил восторженным почитателям таланта Корсаковой, что оспорить завещание можно лишь в том случае, если оперную диву официально признают невменяемой. Она уже мертва, освидетельствовать ее невозможно, да и нужна ли ей столь сомнительная посмертная слава? Энтузиасты отступились.
Лина тогда была еще совсем малышкой и ничего этого не знала, но история аукнулась, когда ей исполнилось уже лет двенадцать. Они пошли всей семьей в Большой театр на премьеру, и в антракте произошла безобразная сцена: какая-то восьмидесятилетняя старуха, страшная, как ведьма, даже с торчащим зубом, отхлестала по щекам ее мать.
– Это тебе за Калю! – кричала она.
Калей – Калерией – звали певицу Корсакову.
Нелли в ответ обозвала страшную бабку «ненормальной сырихой».
Сырихами когда-то называли безумных поклонниц Козловского и Лемешева. Рассказывали, что одна из них,