style="font-size:15px;"> – Ладно, что с вами сделаешь… – Хозяин платком вытер губы. – Возьму грех на душу… Скажу заказчице, что экспозиция подвела, сниму еще раз… Простите, что?
Это посетитель снова показывал что-то руками.
– А, вы желаете знать, кто изображен на дагерротипе? Минуточку, у меня тут записаны имя и адрес…
Вытащив большую тетрадь, очкастый перевернул несколько страниц.
– Вот он, заказ. Э-э. Госпожа Ипси…
Но грубиян развернул тетрадь к себе, выдрал из нее желтоватый линейчатый листок и ловко сложил его квадратиком.
Только теперь мне пришло в голову поинтересоваться, за какой это портрет дикий человек готов заплатить настоящим золотом.
Найти медальон было нетрудно – на стекле, в которое чернявый ткнулся носом, остался круглый след.
Я подошел ближе – и обомлел.
Две барышни смотрели на меня из овальной рамки. Первая, постарше, была с черными волосами – ее я толком и не рассмотрел, впившись глазами во вторую, светловолосую, совсем юную.
Меня заколотило.
Это была она, она! Моя дева из подземной пещеры! В скромном темном платье, с уложенной венцом косой – но эти черные, безмолвно вопрошающие глаза я сразу узнал. И рисунок бровей, и резной обвод скул, и чуть заостренный подбородок.
Так вот какое чудо предчувствовал я замирающим сердцем! Мир оказался еще чудесней, чем мне воображалось!
Я не заключил, что схожу с ума. Не попытался объяснить необъяснимое. Просто с благодарностью принял новое чародейство, ниспосланное мне провидением.
И проснулся, теперь уже совсем проснулся.
Действительность словно раскрылась передо мною во всей своей головокружительной удивительности.
Нечего напрягать свой слабый рассудок, тщась уяснить причудливые узоры судьбы. Нужно держать глаза раскрытыми, не хлопать ушами – и нестись на всех парусах по океану жизни навстречу дымчатому горизонту!
Это я сейчас думаю о провидении, узорах судьбы и прочих красивостях. А тогда, у витрины дагерротипной мастерской, я не умничал. Без колебаний и размышлений я подобрал с тротуара камень, шмякнул им в витрину и, не обращая внимания на разлетающиеся осколки стекла, схватил с полки нагретый солнцем медальон. Ни за что на свете я не расстался бы с этой волшебной нитью, которая – я знал, знал! – однажды приведет меня к моей Деве.
Она живая, она существует на самом деле! И ждет меня.
Вот единственное, что я уяснил, а о прочем пока что не задумывался.
Да и некогда было.
– Караул! – завопили из лавки. – Обокрали! Держи вора!
Я припустил вниз по улице. Вором я себя не чувствовал. Я взял то, что предназначалось только мне и никому другому принадлежать не могло.
Божий мир обрушился на меня, пробудившегося, всей своею мощью. Я улепетывал вдоль по Екатерининской и будто впервые ощущал с полной остротой
