кронпринца. На этот пост нельзя было подобрать человека, который бы лучше справился с этими обязанностями. Для самого Дитфурта это было, однако, тяжелым ударом – во время войны вдруг возвращаться на родину. Придворным он так никогда и не стал. И после революции, с которой его задача потеряла первоначальный смысл, он остался верен этой своей задаче. После окончания воспитания принцев он поступил в услужение к кронпринцу. Когда он решил, что кронпринц больше не нуждается в нем, он сейчас же последовал велениям своего сердца и снова стал солдатом. Еще несколько мирных лет ему суждено было провести на должности инструктора вначале своего батальона, а затем своего полка. Вражеская пуля настигла его, когда он шел во главе своих гвардейцев в первых рядах, стреляя из винтовки.
Смерть не пощадила и моей семьи. Во время польской кампании старший брат моей жены, ротмистр запаса Конрад фон Лёш, был тяжело ранен в позвоночник. Это было 9 сентября во время сражения на Бзуре. Он служил в разведывательном батальоне. Ему принадлежало бывшее имение его отца в Лорцендорфе (Силезия); он был женат на графине Цедлиц и имел трех детей. Даже такой гений хирургии, как Зауербрух, не смог спасти его. Все же этот большой специалист своим искусством, а прежде всего своим сердечным отношением, смог несколько облегчить тяжелые страдания в последние месяцы жизни моего шурина. Он умер в возрасте 40 лет в марте 1940 г. в клинике Шарите в Берлине. Эта потеря была тяжелым ударом для нас всех, в особенности для моей жены, которая, будучи младше его всего на один год, росла вместе с ним. Этот человек, идеалист, очень любил своих детей, по-дружески относился к людям в своем имении, был страстным любителем верховой езды и солдатской профессии. Он останется в памяти не только своих близких.
5 октября Гитлер устроил парад Победы в Варшаве. На большой аллее, ведущей от Бельведера к дворцу[71], дефилировали мимо него одержавшие победу дивизии, оказавшиеся теперь в Варшаве и ее окрестностях. Несмотря на участие в тяжелых боях и перенесенные тяготы военной жизни, войска производили прекрасное впечатление. В глазах молодых солдат сияла гордость, вызванная одержанной в этой «молниеносной кампании» победой.
К сожалению, парад окончился неприятным эпизодом, который одновременно пролил яркий свет на отношение Гитлера к офицерам сухопутных сил.
Было предусмотрено, что Гитлер, незадолго до своего вылета, на аэродроме[72] будет побеседовать с командирами соединений, участвовавших в параде. Не без основания мы ожидали услышать от него несколько слов благодарности. В одном из ангаров был накрыт стол, за которым Гитлер должен был вместе с командирами отведать суп из полевой кухни. Однако когда он вошел в ангар и увидел стол, накрытый белой скатертью и украшенный осенними цветами, он резко развернулся, подошел к полевой кухне, стоявшей рядом с ангаром, попробовал несколько ложек супа, поговорил с окружившими его солдатами и улетел. Очевидно, подобным отношением он хотел
Парад проходил на Уяздовских аллеях (трибуна Гитлера была построена примерно напротив памятнику Ф. Шопену), которая идет от Бельведера до площади Тжех Кжижи (Трех крестов). –
Имеется в виду аэропорт Окенце: он был полностью уничтожен в годы войны, новый комплекс открыт в 1969 г. ныне он носит название – Варшавский международный аэропорт им. Фредерика Шопена (Port Lotniczy im. Fryderyka Chopina). –
