Но что может значить смерть Пелопса в день очищения его сыновей? Очнулось давнее проклятие? Отец ложно обвинил Атрея с Фиестом – и боги покарали лжеца? Или, напротив, Олимп дает знать: творящееся в Микенах неугодно Дюжине, и лучше изгнать сыновей Пелопса из города, дабы не стряслось беды…
О-о, даже мудрецы терялись в догадках.
– Отец!
Атрей упал на колени, вцепился себе в волосы.
– Прости, отец!
Он рыдал, не стесняясь. Слезы мешались с жертвенной кровью, пятнавшей лицо юноши. Рядом безмолвной статуей застыл Фиест. Брат Атрея окаменел от свалившегося на него горя. За что? – спрашивали Пелопиды богов. Могучие, за что караете?
Молчало небо. Молчала и толпа.
7
Позже, сравнивая смерть двух великих – Персея и Пелопса – отмечали, что Убийца Горгоны умер куда скромнее Проклятого. Ну, поднялся к звездам. Сверкает по ночам. Так это еще голову задирать, и то не всякий раз увидишь. Тучи, знаете ли. Зато Пелопс…
О-о, Пелопс!
Скипетр его – работу бога-кузнеца Гефеста – отвезли на материк, в Херонею. Меч его – золотой эфес, клинок черной бронзы – доставили в Сикион. Колесницу его – дар владыки морей Посейдона – отправили во Флиунт. Там безутешные жители не угомонились, пока не взгромоздили колесницу на крышу храма, прозванного с тех пор Царственным. Плащ его… венец его… сандалии его… Казалось, погребальный костер натолкнул хитроумного Пелопса на мысль завоевать своим имуществом все земли вокруг.
Дома, в Писе, остались одни кости.
Их сложили в медный ларец и поместили в святилище – храм в свою честь покойник велел построить заранее. Жрецы объявили волю богов, сильно смахивавшую на волю Пелопса. Ежегодно тени усопшего будет приноситься в жертву черный баран, поджаренный на костре из белого тополя. Сжигать барана в уголь запрещалось. Напротив, поливаемый соком граната, баран готовился наилучшим образом. Каждый, вкусивший жаркого, считался нечистым. С этой минуты он допускался в окрестные храмы только после омовения – и внесения поминальной лепты на благоустройство святилища. Если баран оставался невостребованным, собравшихся кормили насильно. Потом их мыли в реке – под надзором мускулистых рабов с палками в руках – и собирали лепту. Кроме этого, лучшим юношам Элиды вменялось в обязанность бичевать себя перед алтарем Пелопса. Кровь их жертвовалась тени за компанию с бараном.
Бичевались с радостью – по слухам, это увеличивало мужскую силу.
– Хо-хо! – смеялись в Арголиде.
– Забавники! – потешались в Арголиде.
– Еще б лошадей на крышу храма затащили! – издевались в Арголиде.
А там и прикусили языки. Когда сидишь в осаде, языком не отобьешься. «Где осада?» – изумлялись мудрецы. «Никого под стенами!» – возражали мудрецы. Простаки же чесали в затылках – и шли точить мечи. Взлети над Пелопоннесом на птичьих крыльях, огляди землю из-под шапки облаков – что видишь, простак? Кто оседлал Истмийский перешеек – пуповину, соединяющую полуостров с материком?
