– женскую его часть. Мужчин же, ожидающих очередной порции пойла, бренчаньем и мерзостными завываниями было не пронять.
– Ну-с, господа и панове, повторим и вздрогнем за многие лета нашего дорогого… А вот и он, легок на помине. – Отставив гитару, толстяк плеснул по чуть-чуть в стаканы.
На пороге комнаты образовался Митрич. Для того чтобы устойчиво возникнуть в поле зрения коллег, он ухватился за косяк – оформление отчета в компании командира огнеметчиков давало о себе знать.
– О. Все бабуины здесь. Даже ученый наш. Ну и отлично.
– Так ведь, старый, твой день рождения отмечаем. – Ашот занюхал самогон рукавом. – Праздник, ёлы, какой, а ты где-то ходишь.
– Но у меня же… – начал было Митрич, но его перебил Гурбан, предложив выпить за «нашего летуна, наши крылья, опору и надежду на победу в нелегкой битве с паразитами всех мастей».
Услыхав такие речи, Митрич расплылся в стариковской улыбке, тайком смахнул слезу – типа, да что вы, прямо-таки опора! Дернув подряд два стакана, он уплыл в алкогольную нирвану. Его усадили – уложили? – в кресло, стараясь не особо кантовать.
С кухни, прикладываясь по очереди к бутылке, явились девушки. Они обнаружили за мойкой ялтинское вино. После воссоединения сильной половины с прекрасной, празднование превратилось в непринужденную беседу с распитием – самый отдых после тяжких испытаний на поле брани.
И потому звонок в дверь прозвучал как-то особенно резко. И тревожно.
Данила сразу вспомнил о рябом посланце Тихонова, который имел привычку являться крайне не вовремя. Опять захотелось пистолет, и чтобы пули разрывные.
Требовательно дзынькнул звонок. И вновь. Кто-то настойчиво хотел помешать корпоративу диверсантов.
Все как по команде поставили стаканы на стол и теперь молча переглядывались. Тыча пальцем и шевеля губами, Ашот пытался сосчитать народ. Фаза, которому хватило удивительно мало для его комплекции, чтобы упиться в хлам, не сумел встать из-за стола.
Махнув ему рукой – мол, сиди уже, – Маркус пошел открывать. Вернулся он в сопровождении вооруженных бойцов СБО – по нашивкам на форме любой определил бы, что они из личной охраны советника Шамардина. Эсбэошников было двое. Крепко сбитые мужчины лет тридцати знали, судя по манере держаться, почем фунт пороха и что делать, если на тебя прет разъяренный зомбак. Таких мужиков на слабо́ не возьмешь, тем более что они при стволах, а «варяги» нет.
– Советник Шамардин вызывает к себе группу «Варяг». – Тот, который повыше (голова чисто выбрита, на лице щетина), камнем застыл, шевелились только губы. Второй пристроился чуть сзади и правее, чтобы, выхватив пистолет, не зацепить коллегу. – Советник также надеется, что многоуважаемый ученый Павел Сташев примет его приглашение. Машины ждут внизу.
Шамардин? Тот самый?.. Данила потянулся за ножом на столе, обычным столовым ножом с закругленным кончиком. От алкоголя мысли в голове путались. Шамардин прислал за «варягами»
