увидела – он спокойно спит. Села в кресло рядом с его кроватью, взяла себя в руки.
– Во-первых, успокоиться, – сказала сама себе. – И обо всем хорошо подумать…
Она отпила чаю совсем немного, но вдруг, вздрогнув, поняла, что чуть было не заснула. Ресницы тяжело опускались, закрывая глаза, голова клонилась к плечу.
«Вот и ответ, – поняла Алена. – Это снотворное. Значит, сегодня ночью я должна крепко спать. Зачем?»
Она встала, быстро прошла в ванную комнату, умылась холодной водой, сильно растерлась полотенцем. Мысль заработала четко, энергично. И сразу же девушка вспомнила рассказ Степана о «танцующей» в саду мадам Коробовой. О том, что она пристукивала каблучками на тропинке, напротив клумбы. Похоже, как раз там, где Алена сегодня обнаружила какую-то яму, закрытую крышкой…
Что же делать, на что решиться? Может быть, попросить у кого-то помощи? И вновь она подумала о господине Петрусенко – «очень хорошем следователе», как сказал его сын. И который самой Алене тоже симпатичен. Но что она ему скажет: яма в саду, странный вкус чая… «И что?» – пожмет тот плечами и будет совершенно прав. Рассказать о другом, о самом главном? Нет! Она к этому еще не готова. Да и тогда госпожа Коробова может вывернуться, может! Есть лазейка…
Так ничего и не решив, девушка встала, бесшумно прошлась по комнате. «Ладно, – подумала, – это все подождет. Сейчас главное – не спать. Ведь недаром чай со снотворным дан мне именно сегодня». Страха не было, только сосредоточенность и тревога: сумеет ли она в нужный момент все сделать так, как надо?
Алена подошла к двери, выходящей из комнаты мальчика в коридор. Она не запиралась. В первый же день их приезда в «Замок» мадам сказала:
– От этой комнаты нет ключа. Можно заказать новый, но я считаю – он не нужен. Дверь в комнату ребенка не должна закрываться, мало ли что может случиться! Потребуется быстро войти к нему, помочь…
Но Алена придумала кое-что. Каждую ночь, когда Лодя уже спал, она приносила и прислоняла к двери железный совок от каминного прибора. Камин в ее комнате не топился, но подставка с приборами при нем имелась. Совок девушка пристраивала у двери. Если бы кто-то пытался ночью войти в комнату или даже просто заглянуть, совок бы с грохотом упал. А спала Алена чутко. Однако этого ни разу не произошло.
Девушка взяла в своей комнате совок, но вернуться в комнату мальчика не успела. Чуть слышный шорох отворяемой двери заставил ее замереть у шторы, разделяющей их две комнаты. «Ударю совком!» Страха не было, только напряжение и злость. Она чуть отодвинула штору, но увидела лишь слегка приоткрытую дверь. Через несколько мгновений дверь осторожно медленно закрылась. Кто-то поглядел на спящего мальчика – и все.
Алена продолжала стоять, не шевелясь, сжимая в руке совок. И услыхала, как по коридору кто-то прошел несколько метров – от комнаты Лоди до ее комнаты. Теперь осторожно подергали ее дверь. Но та была заперта.
– Мадемуазель Элен! Мадемуазель Элен! – послышался
