объявление – неизменно запинаясь на слове «полудрагоценные». Всматриваясь в лица прохожих, я не заметил, чтобы хоть кто-нибудь оживился в ответ на мальчишкин призыв; что ж, я с самого начала не возлагал на эту затею особых надежд. Но и упускать шанс было не в моих правилах.
Итак, ювелиры.
Филла Дрозд, жена лысого юноши Ягора Дрозда, оказалась вполне похожа на миниатюрный портрет в медальоне мужа. Молодая миловидная женщина с косами до колен; разговорчивая, чтобы не сказать болтливая. Как ни странно, похищение, стоившее шевелюры бедному Ягору, не произвело на нее особого впечатления – она вспоминала о нем легко, чуть ли не со смехом.
Они с подругой отправились в торговый квартал за кое-какими покупками. Взяли отрез на платье (я терпеливо выслушал, какой именно отрез и почему шерсть, а не бархат). Далее побывали у парфюмера – перенюхали два десятка духов (минут пять занял рассказ об особенностях каждого запаха), в результате у обеих разыгрался насморк. Зашли в специальную лавку, где продавались акварельные краски – ювелирша, оказывается, увлекалась живописью и даже продала в прошлом году несколько своих картин. Потом отправились к сапожнику – подруга должна была забрать сшитые на заказ башмаки… И тут-то, прямо в дверях сапожной лавки, у Филлы случилось первое выпадение памяти. То есть медное кольцо на двери и деревянный молоток на веревке она помнит – а потом наступила темнота, и она очнулась оттого, что кто-то лил ей в глотку подогретое красное вино.
– Такое впечатление, что чужая рука заливает вино прямо в горло… Потом смотрю – я сама же кубок и держу. Сама пью – представляете? За таким длинным столом. Горят свечи, на столе поросенок с хреном, тушеная рыба с морковью, тут же и жаровенки, чтобы кушанье не остыло…
Я выслушал и это. В конце концов, каждая деталь могла оказаться важной.
Потом в воспоминаниях возник злодей – о нем ювелирша помнила до обидного мало:
– В маске он был, что ли? Нет, маски не помню. Но и лица вроде как нет… Помню, говорил со мной. Вышли на стену, смотрю – батюшки! Замок, да стены повыше, чем у нас в городе. Да мост опущен, а на мосту – я сперва думала, куча камней лежит! А потом куча как зашевелится – я снова едва не сомлела…
– Вы помните, как выглядел дракон?
– Да, о да! – оживилась ювелирша. – Коричневый, с прозеленью, крылья махонькие – при такой-то туше… На цепи, а каждое звено той цепи – как… – она запнулась в поисках наиболее цветистого сравнения. – Как колесо на королевской карете, вот!
– О чем вы говорили? – спросил я. – С похитителем?
На разрумянившемся лице ювелирши появилось беспомощное выражение очень близорукого человека, который только что сел на собственные очки:
– Не помню… Но говорил он красиво.
Я покосился на господина Ягора – и чуть не вздрогнул. Таким болезненным было в это мгновение лицо лысого ювелира.
«Поглупела», – вспомнил я его отчаянное признание.
После
