Джоуи, не прекращавшего свой бессмысленный бег.
Новости распространились быстро. Это тоже был своего рода пожар – с горячими «карманами», зонами подавленного жара, который взрывался при первом же соприкосновении с воздухом. Возмущение, как запальный фитиль, разнесло пламя по всему району: в дома и магазины, на парковки и в парки.
Шторы на окнах дома Пасторелли оставались плотно задернутыми, словно легкая ткань могла служить щитом.
Рине казалось, что двери ее собственного дома вообще перестали закрываться. Соседи шли непрерывным потоком, принося свежие слухи и угощение в глубоких тарелках под крышками, предлагая свою поддержку.
«Вы знаете, что ему отказали в залоге?»
«Представляете, она даже к мессе не пошла в воскресенье!»
«Майк с бензоколонки «Саноко» продал ему бензин!»
«У меня кузен адвокат, так он говорит, что его могут обвинить в покушении на убийство».
И все эти слухи и догадки сопровождались неизменной присказкой: «Я так и знал. От такого, как он, только и жди неприятностей».
Деда и нуни прикатили в своем «Виннибаго»[8] из самого Бар-Харбора, штат Мэн[9]. Они оставили свою тачку на подъездной аллее у дяди Сэла в Бель-Эйре: дядя был самым старшим, и у него был самый большой дом.
Все пошли посмотреть на «Сирико»: дяди, тети, кузены. Это было похоже на парад, только без костюмов и без музыки. Соседи тоже вышли из своих домов, но они, из уважения, близко не подошли, старались держаться в стороне.
Дед был стар, но крепок, с белыми, как облако, волосами и такими же белыми пышными усами. У него был внушительный живот и широкие сильные плечи.
Нуни рядом с ним казалась крошечной. Она прятала глаза за стеклами солнцезащитных очков.
Все много говорили – по-английски и по-итальянски. По-итальянски говорил в основном дядя Сэл. Мама всегда говорила, что дядя Сэл считает, что он в большей степени итальянец, чем итальянские спагетти.
Рина увидела, как дядя Ларри – его называли Лоренцо, когда хотели поддразнить, – подошел к маме и поднес ее руку к губам. Дядя Ларри был самым младшим в семье и считался тихоней.
Дядя Джио пристально смотрел на дом Пасторелли, словно хотел прожечь взглядом дырки в шторах. Он слыл «горячей головой». Рина слышала, как он пробормотал по-итальянски что-то резкое, наверное, ругательство или угрозу. Но дядя Пол – Паоло – осуждающе покачал головой. Он всегда был разумным.
Дед долго молчал. Рине ужасно хотелось знать, о чем он думает. Может быть, он вспоминает те времена, когда у него не было большого живота и волосы не были белыми, когда они с нуни вместе пекли пиццу, когда он повесил свой первый доллар в рамочке на стене.
Может быть, он вспоминал, как они жили в маленькой квартирке наверху еще до рождения мамы или как однажды мэр Балтимора приезжал пообедать в «Сирико». Или как дядя Ларри разбил стекло и порезал руку, а доктор Тривани бросил свои печеные баклажаны с сыром «Пармезан» и повел
Фирменное название одного из типов домика на колесах.
Северо-восточный штат, богатый туристическими красотами и называемый Американской Швейцарией.
