продолжает хормейстер, – иногда поневоле концентрируется на одной какой-нибудь идее и раздувает её до совсем уже невообразимых размеров. Именно это и происходило со мной. Поэтому я сожгу все печальные свидетельства моей болезни и начну новую страницу в жизни, начну с чистого листа!
– Вот и замечательно! – отвечает мистер Криспаркл. – Это даже лучше, чем я надеялся!
Они уже подошли к дому младшего каноника и теперь пожимают друг другу руки на прощание.
– Если мистер Невил ещё дома, – говорит Джаспер, – то я могу подождать, пока он оденется. Тогда мы могли бы пойти ко мне вместе.
– Кажется, он уже ушел, – отвечает мистер Криспаркл, отпирая дверь ключом, – но я уточню у матушки. Вы не зайдёте?
– Нет, меня ведь гости ждут, – отвечает Джаспер с улыбкой.
Младший каноник на минутку скрывается в дверях и тут же снова появляется с известием, что мистер Невил как ушёл, так больше и не появлялся. И действительно, как теперь вспоминает и мистер Криспаркл, Невил собирался отправиться на ужин к хормейстеру сразу с прогулки, не заходя домой.
– Однако плохой же я хозяин! – восклицает Джаспер, разводя руками. – Мои гости придут, а меня-то и нет! Держу пари, что они там помирятся ещё до моего прихода!
– Я никогда не вступаю в пари, – отвечает младший каноник, – поэтому просто скажу, что я уверен – у Ваших гостей сегодня будет приятный вечер!
Джаспер кивает и весело желает мистеру Криспарклу всего хорошего.
Затем он возвращается домой через церковное подворье, беззаботно напевая. Определённо, он сегодня в голосе, поскольку в его пении не проскальзывает ни единой фальшивой ноты, что может только свидетельствовать о его прекрасном настроении и замечательном самоконтроле. Перед собственной дверью он останавливается и стягивает с шеи чёрный свой шарф. На мгновение лицо его мрачнеет, но тут же снова просветляется; затем, аккуратно расправив шарф, сложив его и перекинув через локоть, он открывает незапертую дверь.100
И вот третий из них поднимается по каменным ступеням.
Всю ночь горит лампа под красным абажуром в окнах домика над воротами, горит как огонь маяка, стоящего на границе между шумом Главной улицы и тишиной церковного подворья. А ветер всё усиливается и скоро достигает невероятной, разрушительной силы.
Аллеи кладбища и закоулки возле собора и в хорошую-то погоду не слишком освещены, а нынче, после того, как ветер разбил и задул почти все фонари на церковном подворье, там и вовсе ни зги не видно. Порывы ураганного ветра поднимают пыль и песок с земли, в воздухе кружатся листья, с вязов летят ветки, на крыше собора грохочут полуоторвавшиеся куски кровельного железа, и почти поминутно слышится сухой треск, возвещающий, что ещё один древесный сук не устоял перед напором бури.
Давно не бывало в Клойстергэме ветра такой силы и ярости. С крыш домов летят кирпичи от разрушенных ураганом дымовых труб, редкие прохожие едва пробираются по улицам,
Странные манипуляции, которые Джаспер проделывает с шарфом перед тем, как войти в своё жилище, объясняются просто – этот шарф предназначается Эдвину в подарок на Рождество. Своё преступление Джаспер запланировал ещё год назад, тогда же временем убийства была выбрана ночь на Рождество – по многим причинам: а) по календарю она будет безлунной; б) будет уже холодно, и шарф будет логичным подарком; в) Эдвин не откажется повязать подарок на шею, выходя в холодную ночь, чтобы проводить Невила; г) уже повязанный на шею жертвы шарф из прочного кручёного шёлка окажется отличной удавкой.
