Наташке подарю! – возразил Ромка.
– Брось! – Артем оторвал друга.
– Ах!
Они обернулись – псы над трупом. Жена армянина округлила глаза.
– Вага!.. – истошно заорала. – Вага!!!
– Заткнись, с-сука! – Ромка заозирался – чисто. Хлестко врезал в нос, она запрокинулась, захлебнулась: «Вага-а»!
– Помогите! – Ваган Эдикович шептал без малого акцента. – Помогите!
– Бог поможет, – пообещал Артем, наклонился низко-низко, выдохнул в волосатое ухо. – Долг отдай, в следующий раз – убью!
– Кому-у?! – заплакал армянин.
– Сдохнешь, грач! Лысый, ходу!
Рядов крутит руль, глаза – в зеркале заднего вида. Машину кидает по провалам; отзывается задняя правая стойка. Артем прислонился к стеклу; клокочет сердце; Ромка стучит ложкой: от стресса – жор; гречка кисло пованивает. Или это пот? Остов памятника Дзержинскому, ДВИСТ, «Пингвин» – «Корона» юзом входит в поворот. Ромка поперхнулся, оплевав переднее сидение.
– Полегче!
– Не трясись ты, проехали, – устало посоветовал Артем. Рядов послушался, машина пошла тише.
– К старухе? – поинтересовался он.
– К ней, – кивнул Артем.
– Когда с ней?.. Полгода возитесь… – Артем с Ромкой переглянулись – Лысый хмыкнул. Рядов не понял:
– Чего?
Ромка подмигнул.
– Крепкая – вчера холодильник на спине снесла, – объяснил Артем.
Ромка поддакнул:
– Блокаду пережила.
Рядов подрулил к обочине, припарковался, над подголовником показалось лицо-сковорода.
– Юрьевич ругается, подрядчики простаивают. Покупатель вроде нарисовался. – Ромка выскоблил остатки гречки, облизал ложку:
– Сочувствую – быстрее только топором.
– Юрьич загрыз.
– Джоник, а че делать, че делать? – Ромка честно уставился на Рядова. Артем открыл дверь.
– Джоник, не с-сы! – аванс потрачен, – сказал он, ставя ногу на тротуар. – Когда-нибудь мы ее победим.
– Гы, – подтвердил Ромка. – Про деньги не забудь. Что там, кстати, про гостинку?
– На продаже. – Рядов суетливо извлек портмоне, отсчитал две сотни. После паузы еще одну. – От меня.
– Брат… – Ромка выхватил бумажки, сделал вид, что целует руку.
– Ты чего? – Рядов по-заячьи подтянул кисть. – Чего!
– Ладно, Лысый, пошли, – Артем вытянул друга из салона.
«Корона» вонзилась в поток, клаксон ударил по ушам, остановка хмуро проводила наглеца…
Единственный дух коммуналки, баба Нина, встретила соседей неприветливо. Прошаркала на кухню, пристукивая клюкой – узловатой, гладкой от времени палкой. Опечатанные комнаты проводили героиню с уважением.
– Как жизнь, баба Нина! – Ромка высыпал на стол гостинцы.
– Не сдохла! – буркнула старуха.
– Мы
