этот с ним был… высокий, лохматый… Андрей Юрьевич.
Артем поправил чайник.
– И что?
– Все про вас справлялся.
– И? – Поймал взгляд Ромки: плакало жилище! Бабка перекрестилась на паутину:
– Прости, мя Господи… Ироды вы и есть: убивцы – со свету мене сжить решили.
Отлегло. Артем накромсал хлеб.
– Спасибо, баба Нина, – поблагодарил он.
– Ох, срамныя дела твои… Зачем столько? Убили кого? – старуха строго прищурилась.
– Зачем? – удивился Ромка.
– Лиходеи вы и есть – руки отмоешь, а душа черна. Было б, где жить траванули бы меня?
– Траванули, – весело признался Ромка.
– Господи, за что такое наказание? – старуха сдула чаинки со стола. Неожиданно заметила. – Блядь ваша толчок засрала – газету туда сунула.
– Гнала б ее, – Ромка заглянул в чайник. Даже не сипело.
– Согнала… Вы им рот подушкой затыкайте – бессонница у меня. Срам!
Артем порылся в карманах, ворох трофейных купюр разделил напополам, и пододвинул кучку к старушке.
– Чего это? – она отстранилась. Засаленные деньги воняли бессчетным количеством карманов. Узловатые пальцы неловко прибрали подарок. Баба Нина пронзила глазами Артема:
– Украл?
– Заработал.
– Заработал он… – старуха раскрыла артритную ладонь, купюры рассыпались по полу.
– Ну, мать! – Ромка бросил бутерброд.
– Знаете, отнесите-ка в церкву свою… получку! – посоветовала бабка и тяжело поднялась. – Мыться будете, не забудьте – слив протекает. Подотрете.
– Я хотел за квартиру заплатить, – бросил Артем вслед. Старческий скрип отразился неожиданно:
– За меня Гриша платит. Отнеси… – Дверь на кухню притворилась, шаги затихли у бабкиной комнаты. Ромка вылез из-под стола, вывалил денежную разносортицу.
– Кукушка потекла, – он повертел пальцем у виска.
– У меня?
– У бабки: Гриша, церкви, боженька – и ссытся под себя. – Он показал на деньги. – Пилим? – Артем кивнул. Ромка заликовал, перемешав кучки. – Сегодня Галку закажу – всегда косяк с собой.
– И, правда, заткни ей рот. Орет – спать невозможно.
– Такая у нее работа.
– Работа… Помойка!
– Курни, – Ромка сложил свою долю пополам. – Трава от Бога…
– Бога нет! – резко обломал Артем. Рома налил крутой кипяток по кружкам. Старушкина чашка дала течь – паутинка по оранжевым горошинкам. Лужица отвоевывала клеенку и катилась на пол – некрашеные доски захожены до блеска. Артем смял купюры, бормоча в нос. – Черт с ней – ее деньги! – спрятал деньги в карман. И громче. – Звони Галке!
Позднее утро началось с харчка – бабка в туалете промывала горло. Взял голос унитаз, тапки зашаркали к кухне. Дурацкий пьяный сон напомнил о мальчике в обоссаных колготках и мамаше, что как молитву твердит: «Виталя договорился…
