округлил глаза, закрыл волосатой рукой «гимнаста» – золотой слиток в форме креста. Белые глаза пробили навылет. Артем шагнул внутрь… Чувство не понравилось: хотелось благоговения, но вышло разочарование. Сердце приготовилось ликовать – глаза не пустили: увидели священника в затертом золоте и богомольных бабушек, что рассказывали что-то детским картинкам на стенах. Иконы смотрели сквозь, навроде болвана в малиновом. Чтобы никого не обидеть, перекрестился – мгновенно, будто стесняясь. Сухая бабушка окинула глазами неприветливо, сдержанно прошептала:
– Что вы хотели? – Артем схватился за карман.
– Денег… дать. – Старушка перевела:
– Пожертвовать?
– Угу. Кому здесь… – он повертел головой. – Кто принимает?
– Потише! – прошипела она.
– А… – Артем послушно понизил тон. – Давай, мать, тебе отдам? – Она приложила палец к губам, строго показала на жестяной ящик с прорезью. Артем, просунул «пресс». Подмигнул лысому бородачу на картинке:
– От бабы Нины… Ну и от Вагана. – Сквозняк тронул огоньки на свечах. Артем оглянулся на старушку, вернулся к иконе – перекрестился. – Это от меня. Больше не дам! – Прежде чем он ушел, бабушка спросила:
– Может, молитву закажете? – Артем приостановился.
– За Мишку помолись, – решился он.
– Сын?
– Нет, мать – обидел я его…
– (Пауза) Спаси тебя Бог, сынок…
Мир не перевернулся, но карман стал неприятно пуст. «Бабкины» – утешался Артем, плетясь по дорожке. Возвращаться не хотелось: не дом – воровская малина. На пятаке под крестом сколотилась барахолка – «ботаники» меняли марки и монеты. Лавки заняли пенсионеры с шахматами. Внутри дернулось – мешковатый свитер и хвостик, этюдник на коленях. В уголке рта – карандаш, глаза смотрят сквозь крест. Он заглянул на картон: давешняя черно-белая церквушка, желтками светятся луковицы – причудливые фары на ночной дороге.
– Сюда б такой! – Артем показал на жестяную крышу часовни.
– А? – девушка оторвала глаза от креста.
– Тебя как зовут, черно-белая?
– Даша, – она отстраненно окинула его взглядом, узнала.
– Артем, – напомнил он.
– Ар-р… тем, – повторила она. Он присел рядом.
– Не помешаю? – Даша пожала плечами, болтая кисточку в грязной воде. Артем попробовал ее расшевелить. – Долго еще будешь?
– Чего «буду»?
– Рисовать.
– А что?
– Просто…
– Закончила уже. – Даша вытерла кисточку тряпкой, руку – о джинсы. – А что?
– Не бойся меня, ладно? – Дашка фыркнула:
– Вот еще! – картинно громко закрыла крышку этюдника.
Насмехаясь, заскакали воробьи. Старикан
