Путешествие обещало множество чудесных и, несомненно, счастливых событий.
Скальдин попал в творческий тупик. Эту ситуацию он изобрел для себя сам. У него был великолепный материал для романа, и если бы он стал опираться только на свой многолетний опыт и накопленное мастерство, то его работа сейчас была бы в самом разгаре. Но ему стало тесно в рамках привычного жанра. Самое трудное было в том, что он до сих пор не смог сформулировать хотя бы самому себе, каким должно быть его новое произведение.
Было еще одно обстоятельство, не дававшее ему покоя. Он чувствовал себя не совсем так, как обычно. Нет, в его физическом состоянии не произошло никаких сколько-нибудь серьезных перемен. Но его нервная система, похоже, была на пределе. Когда однажды вечером он обнаружил, что уже, по крайней мере, час разговаривает сам с собой, он серьезно встревожился.
Игорь Алексеевич решил позвонить своему давнему другу, который жил в Питере и успешно работал психотерапевтом в одной из частных клиник, популярной среди обеспеченной части населения. То, что беспокоило писателя, ему трудно было бы объяснить постороннему человеку.
– Мне нужен твой совет, – начал свой непростой разговор Скальдин после обмена приветствиями и обычными телефонными фразами, – как врача…
– Ты заболел? Я надеюсь, ты не забыл мою специализацию? Я ведь не специалист по телесным недугам, если они не связаны с душевными проблемами.
– Я знаю, но мне кажется, что у меня как раз есть повод стать именно твоим пациентом. Думаю, что об этом лучше говорить не по телефону. Ты не собираешься в ближайшее время в Москву?
– Не собирался, но если очень нужно…
– Нет, лучше я к тебе приеду, сможешь выделить мне хотя бы вечер?
– Без проблем. Ты меня заинтриговал. Когда будешь?
– Завтра тебя устроит?
– Завтра так завтра, тебя встретить?
– Ну что ты! Я буду у тебя часов в семь вечера, это не рано?
– В самый раз. Буду тебя ждать к семи.
В назначенное время Скальдин добрался до квартиры друга, но разговор, ради которого он проделал путь от Москвы до Петербурга, начать было не просто.
Игорь Алексеевич был очень неплохим писателем. Его творческое воображение способно было изобретать самые неожиданные повороты в сюжетах его романов, но в реальной жизни он не слишком любил загадки и был далек от того, чтобы поверить в какие-то сверхъестественные явления и потусторонние силы. Поэтому то странное, с чем он столкнулся в последние дни, он пытался объяснить простым нервным переутомлением. Когда же у него появилась возможность поговорить о своих проблемах с врачом, который к тому же был его другом, оказалось, что описать происходящие с ним нелепости достаточно сложно. Но отступать было уже неудобно.
– Я хотел тебе кое-что рассказать, – в голосе Скальдина чувствовалось напряжение, – я и сам понимаю всю глупость того, о чем буду говорить, но сначала ответь,
