орет благим матом: «Мое последнее слово? Слушай. Я отказываюсь от гражданства Российской Федерации, так что и судить меня не за что».
– И что?
– Ну и все. Он даже выстрела не почувствовал, сказал: «Я не ваш» – и рухнул замертво.
– А жена?
– Все спокойно. Она не в курсах, а про ту девку узнала – возненавидела до конца жизни. Примет версию следствия с большим облегчением.
– Дочь?
– Она в Америку летит, со свекрухой, с сыном, отрезанный ломоть, отца никогда не простит и сделает все, чтоб ее сын забыл русский язык как кошмарный сон.
– Домработница?
– Не о чем волноваться. Она верит только государству, как и большинство жителей нашей необъятной родины, – он захихикал. – Подписку о неразглашении в интересах следствия с нее, само собой, взяли.
– Ну а главное-то, договор?
– А что договор, один экземпляр лежит у него на столе, подписанный, все чин чином, мой у меня, твой тоже пока у меня.
– Слухай, братан, а про самоубийство ты не поторопился? Ты ж его живым оставил.
– Что я, дебил? Вася контролировал ситуацию, но все пошло по плану.
– Он вроде такой… задиристый, живучий.
– До поры до времени все такие. У них это, кстати, наследственное. Деда тоже кокнули в свое время. Когда я в досье этого типа копался, оказалось, у его деда тоже была вторая жена – в Иране, чуешь? Его туда заслали почву зондировать, а он на телке погорел. Может, просто не нужен стал, кто теперь разберет.
– Кому фирму-то продадим?
– Лев Семеныч давно мечтает.
– Ну, лады.
Вдруг буквы перед глазами Иванываныча сделались крокозябрами, вся-вся газета, кроме этого короткого объявления. Потом вместо них стало белое поле, и над объявлением, облачившимся в траурную рамку, появилась надпись крупными буквами: «Это ложь. Трепещите, убийцы и воры, расплата близка».
– Блядь, что за херня? Эй, братан, ты смотришь в комп?
– Херня, да-а-а. Неужто Джек-потрошитель? Мы ж его с потрохами…
– «Мы» – это не мы, а ты, твой участок работы! Моя часть – без сучка без задоринки.
– Блядь, наебал малой! Не удивлюсь, если он все это говно мечет уже из какой-нибудь Эстонии.
– Ну ты придурок. Как же ты его отпустил? «Наш, наш» – вот те и наш. Твоя доля в «Утилитах» аннулируется, братан. Сам кумекай, так дела не делаются. Блин, у меня вообще все пропало, синий экран. Ну вот и скайп вырубился. Перезагрузка, ждем.
Раздался звонок по спецсвязи, не суливший ничего хорошего. Патрон даже не кричал, а вопил:
– У меня на всех мониторах написано знаешь что? – У Иванываныча как раз перезагрузился компьютер.
– «Есть Божий Суд, наперсники разврата! До скорой встречи. Незовибатько», – прочел он вслух со своего монитора.
– Вот
