что я в этом понимаю? Я же газет не читаю. Отца нет, спросить не у кого, – произнесла она, и опять одинокая слезинка побежала по её щеке.
– Ну вот, опять начинает, – раздражённо сказал сын и уткнулся в книгу.
Не окончившая школу Лейла, благодаря стараниям дяди Сандро, читать умела и любила. Школьная библиотека была для неё самым интересным местом на земле. Читала она много и запоем. Особенно любила русских классиков, писавших о Кавказе и о Петербурге – городе, про который так много рассказывал её учитель. Руслан, зная интерес жены к этому городу, обещал, что в очередные школьные каникулы обязательно свозит семью в Ленинград, где живёт его фронтовой друг. Выполнить свои обещания он так и не успел. Из советских писателей Лейла признавала только Шолохова и пролила немало слёз над страницами его книг.
– Ты чего опять носом шмыгаешь? – спрашивал её Руслан, увидав её за раскрытой книгой. – Опять кого-то жалко?
– Да, жалко, – смиренно отвечала Лейла, – Аксинью. Она любит, а не может быть вместе с любимым.
После гибели мужа читать она перестала, так как стоило ей взять книгу в руки, как слёзы начинали литься буквально от первой прочитанной строчки, которая каким-то странным образом напоминала Лейле о постигшем её несчастии.
– Мама, если ты плачешь от книг – возьми почитай газеты, там про любовь не пишут, – предлагал ей Гейдар.
– Любовь – это жизнь, а газеты – это всё выдумки, читать это неинтересно, – сопротивлялась Лейла.
Однако в тот день, когда Гейдар прибежал домой с газетой «Правда», где была напечатана речь Хрущёва на ХХ съезде, и уже с порога закричал: «Я ведь догадался, что что-то не то, что-то скрывают! На, почитай!» Нехотя взяв газету, Лейла уткнулась в неё, время от времени тяжело вздыхая. Дочитав до половины, она отложила газету и тихо произнесла:
– Отец был прав. Это лавина. Не дождался он, когда она сойдёт.
– Так отец знал, что творится в стране? – удивлённо спросил сын, стараясь не замечать её слёз.
– Он так сказал, когда горцев с Кавказа выселяли. Больше мы об этом никогда не говорили. Да и что толку со мною об этом говорить? Я же только перед войной спустилась с гор. А там была совсем другая жизнь, – нахмурилась она и вышла в кухню, давая понять, что разговор закончен.
– Мама, – не отставал сын, – ты никогда не рассказываешь про своих родных. Кто был мой отец, дед? Как они погибли? Может быть, тоже были репрессированы?
– Нет, сынок. Наших завалил оползень, – твёрдо ответила Лейла. – А были они уважаемые люди в горах.
– Странно, – удивился Гейдар, – ты со мной, младенцем, осталась, а они погибли. Ты ничего не скрываешь?
– Гейдар, мы с тобой спаслись благодаря тебе: ты меня заставил из дома выйти и отойти от дома. Так что нас не задело. Я же тебе рассказывала.
Эта недосказанная правда успокоила Гейдара, но очень хотелось
