style="font-size:15px;"> – Исключено. Ваши встречи должны не только продолжаться, но и стать чаще. Хоть они и подозреваемые, но все еще наши пациенты, нам необходимо поддерживать их в трудные времена. Я рассчитываю на тебя, Ева.
– А вот я бы не стала…
– Все, иди, мне еще кучу народа по скайпу убеждать, что мы не в каменном веке живем, и лоботамию в наших центрах не делают.
Раны ради боли
До этого мне уже приходилось бывать на допросе. Когда я училась на первом курсе института, моя одногруппница покончила с собой. Ее родители настояли на расследовании, подозревая в доведении их дочери до самоубийства. Помню, что ощутила себя настоящим преступником, когда меня усадили за стол, на котором стояла тускло горящая лампа. Следователь формулировал вопросы так, словно я, и правда, в чем-то виновата. В итоге ему удалось довести меня до слез и заставить почувствовать себя причастной к трагедии только потому, что я не дружила с погибшей.
Расследование привело к неожиданным результатам: оказалось, что родители много лет истязали дочь морально и физически. Раскрыть это преступление помогли именно мы, ее одногруппники. Каждый из нас оказался свидетелем ее странного поведения, с кем-то она делилась деталями жизни, кто-то видел у нее синяки. В этом и есть вся суть. Всегда находится тот, кто все замечает, и это становится тем самым недостающим пазлом в общей картине.
Мы со следователем уже прошли ту скучную часть допроса, где он записывает мои данные и рассказывает обо всех формальностях. Эта допросная комната отличалась: не такая темная и мрачная, а стул не такой неудобный.
– Итак, Ева Юрьевна, расскажите, как проходят ваши встречи с группой.
Для следователя Леонид довольно молод, не на много старше меня.
– В основном, мы просто общаемся.
– О чем? – в его голосе слышалось раздражение.
– О жизни, проблемах, переживаниях. Ничего особенного, – я пожала плечами.
– Ничего особенного, значит?
– Планы по убийству Филиппа мы не обсуждали, если вы об этом спросили.
Леонид строго посмотрел на меня, после чего что-то записал в протокол.
– Кто-то из группы конфликтовал с погибшим?
– Все конфликтовали друг с другом. Чтоб вы понимали, это – не кружок по интересам, они вовсе не обязаны ладить.
– То есть, на встречах часто общались на повышенных тонах?
– И такое бывало, да.
Следователь снова сделал запись.
– Филиппа можно назвать конфликтным человеком, провокатором и зачинщиком споров?
Я задумалась. На самом деле врать на допросе нехорошо, но врать себе еще хуже. Признаваться в том, что в группе царила недружественная атмосфера, совсем не хотелось. Но правда есть правда, и она всегда превыше всего.
– Липп часто подкалывал других. Как специалист, я понимала причину такого поведения, но других это задевало. В нашей группе есть совсем молодые ребята, которые едва ли могли дать
