девушки было грустным. Она смотрела на камеру со спокойными глазами. Светлые челки покрывали ее лоб, и ее волосы падали сзади, на плечи и касались выцветшей блузки, типичной для студентов колледжа, плотно обернутой вокруг ее талии, над морщинистой юбкой. Ее талия была крошечной, а грудь выпуклой. Аскольд снова увидел ее мать, но у этой молодой женщины в руках не было кровавой тряпки-а рядом стоя мальчик.
– Очень красиво, – сухо сказал он. Я надеюсь, Вы сделаете своего сына счастливым. Он вернул фотографию. Нет причин, почему это не так.
В глазах священнослужителя возникла смесь эмоций: гнев, боль и обида. Аскольд с интересом наблюдал за ним.
«Я не знаю, во что или кому верить, – грустно сказал пастор, – и пока мне это не ясно, инспектор, я не дам свое согласие на свадьбу. нет; Более того, – он яростно покачал головой, – я полностью против нее.
– А девушка, дочь Даниэла?
– Она верит в невиновность (или, скорее, принимает) своего отца, но знает, что, возможно, есть люди, которые не разделяют ее мнение. В конце концов, я не думаю, что она выйдет замуж за моего сына, в то время как моя жена и я так думаю.
– Чего вы боитесь, мистер Арчири
– генетики.
– Генетика во многом связана с случайностью.
– У вас есть дети, инспектор?
– У меня есть две дочери.
– Они замужем?
– Одна из них, да.
– А кто Ваш тесть?
Впервые Аскольд почувствовал превосходство над священнослужителем и что -то вроде злорадства.
– Он архитектор, а также советник консервативной партии.
Я понимаю. Пастор опустил голову. А Ваши внуки строят замки из кусочков дерева? Аскольд не ответил. На данный момент единственными признаками существования его первого внука была утренняя тошнота его невестки. Я буду внимательно за ними наблюдать и увижу их таланты и склонности.
– Вы только что сказали, что если вы не одобрите свадьбу, она не выйдет замуж за вашего сына.
– Они влюблены. Я не могу…
– Кто будет знать? Все будут думать, что Куви – ее настоящий отец.
– Я буду знать, сказал пастор. Теперь, когда я смотрю на нее, я вижу в ней Даниэла. Вместо ее рта и глаз я вижу его толстые губы и его жажду крови. Та же самая кровь, инспектор, смешанная с кровью миссис Паулы, однажды была пролита на пол, одежду, камин. Мой внук будет носить ее в своих венах. Казалось, пастор осознал, что он позволил себе увлечься страстью, потому что внезапно замолчал, покраснел и на мгновение закрыл глаза, как будто то, что он только что описал, было глубоко болезненным.
– Хотел бы я помочь вам, мистер Арчири! сказал Аскольд сочувственно, «но дело закрыто, навсегда. Я сделал то, что мог.
Пастор пожал плечами и, словно не в силах
