забуксовал, не находя подходящего слова для завершения полноты картины: «Автопортрет Иуды в юности»… Одним словом, долг перед жизнью с её крепчайшими узами родства пересилил юношескую истерическую склонность к заигрыванию с Танатосом. И не подумайте, что мне было легко на это решиться, что я вдруг почувствовал невероятное облегчение, раздумав покончить со своим бессмысленным существованием. Как раз наоборот, ибо уже успел свыкнуться с мыслью, что дальше не будет ничего. А теперь пришлось пытаться свыкнуться с другой: как мне с моим позорным провалом на любовном фронте жить дальше? Как в глаза людям смотреть? Как оправдаться перед Мариной? Как?! Как?! Как?!.
Вроде бы я шёл по направлению к мандариновым плантациям, к дороге в лагерь, но привели меня ноженьки в другое место. В давным-давно облюбованное уединенноё – с одной стороны волнорез, с другой – утёс, изъеденный морскою солью – романтическое местечко. Именно сюда намеревался я привести Марину этой ночью, а на глупом стожке сена в пределах лагеря мы оказались в силу независящих от нас обстоятельств, ибо, как верно подметил великий Шекспир: молодости свойственно грешить поспешностью…
Я решил, что купание мне не помешает, даже напротив, – взбодрит. Но искупаться в ту ночь мне было не суждено. Место оказалось занято. Соответствующим его предназначению контингентом – влюблённой парочкой, голышом резвящейся на мелководье. Почему я вообразил, что именно влюблённой? Не знаю, возможно, это ошибочное умозаключение, но как ещё эту парочку можно назвать? Милующаяся? Воркующая?.. Нет, всё не то. Независимо от степени собственной испорченности, первым побуждением (которое, по определению, всегда исполнено добрых намерений) было назвать их именно так – влюбленными, даже если на самом деле они были попросту объяты обыкновенной похотью самца и самки, потому что для последних антураж не важен, а для влюблённых он попросту жизненно необходим, ибо кой чёрт тащиться ночью на пляж, рискуя подморозить себе самое дорогое, ежели тебя не толкает на эту романтическую выходку сама Её Величество Венера?.. И потом, хотя говорили они вроде бы по-русски, и я вроде бы понимал каждое сказанное ими слово, общий смысл мне не давался. Возможно, из-за интонационного несоответствия сказанного подразумеваемому. На слух это напоминало птичий щебет. Не летний, озабоченный прокормом и воспитанием подрастающего поколения, а весенний, когда всё ещё впереди, а впереди только хорошее, когда единственная твоя суть и сущность – это радость… Во всяком случае именно так воспринимаются нами, людьми, грай, чириканье и прочее апрельское ликование птичьего племени. Отсюда и призыв Евангельский – брать пример не с млекопитающих, пребывающих в вечном поиске чего бы или кого бы сожрать, а именно с птах небесных, которые не сеют, не пашут, не строят, но во всеуслышанье гордятся божественным строем, обеспечивающим их всем необходимым: деликатесами, нарядами и скворечниками… Наблюдая за этой парочкой, я нашёл наглядное подтверждение
