![Désenchantée: [Dés] obéissance - Алекс Вурхисс](/cover_609308.jpg "Désenchantée: [Dés] obéissance - Алекс Вурхисс")
когда-то говорили: «есть у революции начало, нет у революции конца»…
Она оборвала фразу и залпом выпила настойку. Коюн последовала ее примеру.
– Я рада, что ты будешь со мной, – сказала Грета, закусив алкоголь зефиром. – Scheiße, я надеюсь услышать хорошие новости, а если не получится – клянусь своими конечностями, я сама поговорю с Райхсфюрером, и твоя поддержка важна для меня.
Ее взгляд опять стал рассеянным, но уже по-другому, словно Грета заглянула куда-то вглубь самой себя.
Коюн кивнула:
– Фройляйн рангхохер…
– Я, черт возьми, согласилась на эту грязную работу только по одной причине, – перебила ее Грета. – Только потому, что верила, что сумею навести порядок. Что больше ни одна драная свинья не станет чувствовать себя в безопасности. Я верю Эриху, я знаю, какое у него на самом деле огромное сердце. Но, Scheiße, я не буду терпеть, чтобы в моем Нойерайхе такие говнюки, как этот гитлеровский тёзка, чувствовали себя на коне! Это мой мир, девочка. Наш мир.
– Фроляйн рангхохер, – повторила Коюн. – Я не только Вас люблю. Я еще и очень восхищаюсь Вами.
– Нечего мной восхищаться, – зло сказала Грета, и ее глаза предательски блеснули. – Не заслужила я этого. Если бы не ты, я бы этого урода вообще проморгала! Хотя все, все было у меня в руках!
Она наклонилась ближе к Коюн, через стол, и, не глядя ей в глаза, сказала:
– Унтергебена геноссе фон Юнгингена до решения DF3 звали Ирма Бернс. Она училась в том же университете, в котором преподавал фон Юнгинген-старший и учился его сын.
– То есть, он ее хорошо знал? – Коюн смотрела на Грету, вернее, на то, как по ее бледной щеке из уголка глаза стекала едва заметная слезинка. Она не понимала.
– Лучше, чем ты можешь себе представить, – губы Греты вновь сжались в ниточку. – Дело в том, что Лютер и Ирма подавали заявление на регистрацию брака перед самым ЕА. Расписать их не успели, начался Реинигунг, а потом невеста сына стала унтергебеном отца. И он ее трахает – буквально у него на глазах….
ГЛАВА 3: Сказки и сказочники
«Как сказано в книге Экклезиаста, много мудрости – суть много печали. Чем взрослее становится человек, чем больше у него жизненного опыта – тем больше ран на его душе, тем больше негатива в окружающей его действительности. Вернее, тем больше негатива в ней видит он сам. Ребенок не обращает внимания на подобные вещи. До какого-то момента, для ребенка вовсе не существует зла, как такового…»
Розовая шелковая закладочка ложится меж приятно пахнущих типографской краской и мелованной бумагой страниц. Тонкая рука Шейлы откладывает увесистый том на подоконник, ее хрупкие пальцы мимолетно касаются макушки Софьи-Шарлотты, ласково поглаживают мягкие ушки собаки. София-Шарлотта довольно потягивается, ее механическая лапа остается неподвижной, живая – касается руки Шейлы, стремясь удержать, и молодая женщина кладет на голову собачки ладонь, легонько поглаживая.
