![Désenchantée: [Dés] obéissance - Алекс Вурхисс](/cover_609308.jpg "Désenchantée: [Dés] obéissance - Алекс Вурхисс")
поднял голову. Фредерика подумала, что ему только пятьдесят семь, но выглядит он старше. Куда делся тот добродушный весельчак, каким он был, когда еще не был наследным принцем, когда правил его брат, трагически погибший со всей семьей в авиакатастрофе в Исландии? А глаза? Его глаза, казалось, почернели за эти годы…
– Сядь, – твердо сказал король. – Сядь и просто послушай. Фредерика, ты уже не маленькая девочка, тебе двадцать пять. Ты магистр права и наследница Престола. Последнее, наверно, важнее всего.
Вчера у меня был гость. – Фредерика попыталась спросить что-то, но отец жестом остановил ее. – Помнишь, четыре года назад, когда в Германии произошел Реинигунг, мы не могли в это поверить. Наша пресса писала о «руке Москвы», годами накачивавшей «ультраправое подполье», снабдившей его оружием и организовавшей управление процессом. Чушь, я и тогда в это не поверил, и никто, наверно, не верил. Просто мы боялись, боялись, что у кого-то получилось то, что мы хотели бы сделать, да пороху не хватило.
– П-папа… – у Фредерикы даже дух перехватило. Как?! Ее отец, прогрессивный монарх, всячески поощрявший толерантность и политкорректность и детей своих этому учивший, внезапно, признается, что… хотел бы поучаствовать в Реинигунге?
– Марги, а ты разве не видела, что происходит на улицах наших городов? – строго сказал отец. – Во что они превратились с появлением мигрантов? Не видишь, что они чувствуют себя здесь хозяевами а нас… как это называется у наших соседей? Унтерменш?
– Унтергебен, вроде, – подсказала Катрин, средняя сестра Фредерики. Катрин была эрудитом, и, наверно, меньше всего тяготилась пленом в их загородном дворце. «Ну какой же это плен, если есть интернет и шикарная библиотека?» – говорила она.
– …и даже хуже, – продолжил король. – Если бы ты знала, сколько сил мне потребовалось, чтобы сохранить хотя бы вот это – крохотный дворец – особняк, на котором мы жили по нашим правилам? Чтобы ты могла выучится в университете, пусть и на дистанционке, чтобы сохранить для девочек Королевскую школу, куда они ходили вместо медресе? И если бы ты знала, с каким отчаяньем я видел, как наши тюремщики с каждым днем все меньше нам оставляют от нашего мира…
Фредерика на минуту задумалась; ее боевой задор не то, чтобы исчез, но накал его как-то поутих. Она задумчиво взяла куриное крылышко и стала его глодать.
– Но папа, – наконец, сказала она (король в это время налил себе и королеве из немаркированного пузатого графина какой-то жидкости, пахнущей алкоголем; может, это был коньяк – Фредерика не знала, поскольку алкоголь во дворце не употребляли с момента, когда королевскую семью стали защищать шахиды), – разве это повод менять одних оккупантов на других? Да, мне не нравились… эти бандиты, но…
– Что «но»? – спросил король. – Думаешь, теперь вместо шахидов будут гансы в черных рубашках? Как бы не так: послезавтра Швертмейстер выводит войска. Как, по-твоему, это хорошая новость?
Фредерика, как-никак,
