и остальным:
– Ну, говорите, только по очереди. Я сейчас на хлопчика гляну и выслушаю.
В комнате, где находился Иосиф, сидела Полина Львовна. Она мирно шила какое-то изделие. Мальчик на кровати, обложенный подушками, чтоб не упасть на пол, игрался с мишкой. Увидел меня – обрадовался. Схватил мишку своего за лапу и резко кинул вверх в знак приветствия. Я подскочил в нужном направлении, поймал. Перекинул мальчику. Он тоже поймал.
Я, хоть и нарушил инструкцию против карантина, обнял Иосифа, расцеловал.
Полина Львовна тихонько сказала: – Это я попросила Еву вас вызвать. Идите к ним. Я тут побуду.
Я вернулся в комнату.
Сел за стол. Положил перед собой руки. Крепко положил, ладонями впечатался. С демонстрацией, конечно.
Говорю:
– Ну, давайте. Слухаю. Но предупреждаю по-хорошему. В доме хворый ребенок. Имейте в виду.
Довид выступил вперед.
И тут я сообразил, что они все передо мной выстроились в ряд. Смешной вид получался.
– Что вы построились в ряд, присаживайтесь. Сидячих мест хватает. Присаживайтесь, Довид Срулевич. И вы, товарищи, тоже занимайте места.
Никто не двинулся.
Довид начал:
– Я тут на правах ближайшего кровного родственника. Я – дед Иосифа. Вы, Михаил Иванович, пользуясь отчасти своим служебным положением, отчасти моим бедственным состоянием в связи с трагической гибелью моего зятя и болезнью моей родной дочери Бэллы, присвоили себе моего родного внука Гутина Иосифа. И теперь вместо того, чтоб его лечить, как всех советских детей, заперли его в доме Лаевской Полины Львовны. Я на вас буду жаловаться и требовать обратно своего внука.
Я выслушал доклад Басина. Чистый бред сивой кобылы. Согласно покивал, рукой погладил вязаную скатерть. Прошелся пару раз пальцем вокруг узора.
Говорю:
– Еще что-то хотите добавить, Довид Срулевич?
Басин молчал.
– Тогда следующий. Кто следующий? Может, вы, гражданин Табачник?
Зусель молчал. Переминался с ноги на ногу, губами шевелил, но про себя, не на внешнюю сторону.
– Хорошо, следующий. Гражданка Воробейчик? У вас что?
Ева молчала. Смотрела мне прямо в глаза без мыслей, без выражения.
– Тогда остаетесь вы, гражданка Цвинтар, кажется?
Но Малка тоже молчала, руки под фартуком на животе сложила и молчит, как пробка. Шатается, а молчит.
Я разозлился.
– Да садитесь вы, цирк тут устраиваете! Прямо клоуны-акробаты. А ну сесть! Всем сесть!
Так гаркнул – эхо отскочило от самого потолка.
Заплакал Иосиф. Выскочила Полина с шитьем в руках.
Расселись кто где. Но кругом меня образовали пустоту. Как нарочно. За столом я один.
Евка – подоконник подперла задом за моей спиной. Зусель – у меня перед лицом, на табуретке возле печки. Довид – рядом с ним на маленькой скамеечке.
Малка пробелькотела:
– Ой,
