– два. По поручению Бэлки. От ее, значит, имени. Уполномоченные. Это три.
Я развернулся к Евке:
– А вы, Ева, входите в дальнейший счет или как?
Ева говорит:
– Нет. Я – против. И за Малку отвечу. Она тоже против.
Я встал и подошел к Малке. Она делала вид, что дремлет. Я тронул ее за плечо – вежливо.
– Малка, вы за или против?
Она разлепила глаза и что-то загиркала.
– Довид, переводи.
– Переводить не обязан. Тут не допрос.
Спрашиваю с нажимом:
– А что ж тут такое делается, люди добрые?! Не допрос! Хотите допрос – будет допрос! Приходите в чужой дом скопом. Тут больной ребенок, до вас не касающийся. Устраиваете погром. Меня с работы срываете. Жену мою перепугали, наверно, до смерти…
И тут меня как громом ударило: Любочка сейчас мечется, а я тут болтовню развожу с помешанными.
– Что вы Любе наговорили? Довид, отвечай живо!
– Ничего особенного я ей не сказал. Сказал, что приехал за Иосифом. Она закричала и упала. Я ей водой в лицо побрызгал, она встала. И на меня с кулаками. Я ее не осуждаю. Я ее крепко за руки прижал и спросил, где мальчик? Ганнуся ваша сказала, что он у тети Полины – больной. Я с Зуселем – сюда. Тут Евка с Малкой вокруг хлопца крутятся, помогают…
Я не стал слушать дальше, бросился к Любочке. Пока добрался, сто раз себя проклял.
Люба лежала на кровати. Сама белая. Глаза закрытые. Ганнуся рядом на полу. Спит. Уткнулась лицом в кулачки и спит.
Я сначала Ганнусю растряс. Она подняла лицо – заплаканное, сопливое. Потом Любу окликнул тихо. Она не подала голоса, а только застонала.
И на низ живота себе показывает.
– Посмотри, я сама боюсь смотреть. Посмотри. Там мокро. Там, наверно, кровь.
Ну да. И кровь, и все такое.
Любу срочно в больницу.
С Ганнусей наперевес – бегом к Лаевской. Решил Довида с Зуселем немедленно пристрелить. Или голыми руками придушить. Но их и след простыл.
Евка с Малкой трутся кругом Иосифа.
Лаевская куда-то ушла, они толком объяснить не могли. Я попросил приглядеть за Ганнусей до вечера.
Евка вышла со мной на двор.
Я схватил ее за руку:
– Головой отвечаете за моих детей.
Ева согласно кивнула и скривилась.
– Конечно, Михаил Иванович. За Довидом в Остер поедете или как? Если поедете, так я тоже. А то там хлопчиков доглядеть надо будет, если вы Довида заберете. А Зуселя не трогайте. Он помешанный. Но то уже ваше дело.
Я посмотрел на нее.
Про Любу не объяснял. Не тот человек Евка, чтоб ей объяснять. Я сразу понял, что не тот. Как только у калитки когда-то заместо Лильки приметил, так и понял.
Побежал к Любочке в больницу.
Врач меня успокоил. Но условно-досрочно, как говорится. Ребенка не вернешь. А Любочка очухается.
Пожилой врач, всякого
