каких-то там бумажек не хватало. Тут же кинулись сочинять, что требовалось, но новорожденный документ встретил подозрения. И, вслед за этим, как скользнувший по живому намек: а уж не самозванец ли возглавлял институт?
Как остывание делает поковку сизой, так посизел Конебрицкий, когда узнал, что вот-вот улетучится в нем потребность. Потому как самые верные его подчиненные Ольга Проняева и Тамара Жилевич подзуживали немедленно подать заявление.
Кинулся было Константин к телефону, чтобы вызвонить кого-то из своих более высоких покровителей, как на рычаг положил свою лапищу Макар Иусов:
– Барана на бойне не нож режет, а тот, у кого он в руках.
Так появился Жирняк.
Он долго о чем-то говорил с председателем комиссии. Потом – еще дольше – о чем-то шептался со всеми шестью его заместителями. И только после этого сказал:
– Езжай вот по этому адресу и жди дальнейших указаний.
Так он оказался на этой даче.
Причем он уже привык быть хозяином положения. А теперь внезапно оказался у него в плену.
Из обслуги на даче был только один глуховатый старик, который топил печку и кипятил чай. Все остальное надо было добывать самому, то есть ходить в магазин, а когда приспело время подойти пятнице – посетить общественную баню, в какой он уже не был, казалось, сто лет.
Там он неожиданно встретил знакомого. Листопадовца. В бытность его прорабом, он работал плановиком в строительном управлении. Клим, как звали земляка, тут, как он выразился, «москвичил», то есть работал в столице, а жил – где придется.
Константин взял бутылку водки и позвал его к себе.
– Ты, – сказал Клим, – говорят, большим человеком стал.
– Да как тебе сказать… – начал Конебрицкий. – Одно время возглавлял институт.
– Какой же? – оживел взором еще трезвый Клим.
– Да не по нашему с тобой профилю.
Он посидел немного в задумчивости, потом произнес:
– И вот теперь решил уйти.
– И – куда же?
– Да еще не знаю.
– А может, к нам ринешься? Прорабом? Знаешь, работенка, скажу тебе…
– А чем вы занимаетесь? – без интереса спросил Конебрицкий.
– Котлы устанавливаем.
– Где?
– Ну там, где скажут. То в колхозах, то на заводах. А сейчас и в домах стали монтировать.
Константин, конечно, понятия не имел, что не только с ним тут повстречался, а вообще появился в Подмосковье Клим Прозоров не случайно. Еще в Листопадовке, прикормив его, Прыга вместе со своей бригадой, что с ним работала, прихватил его сюда. Так сказать, для приманки того же Конебрицкого. И сейчас бывший плановик и играл роль подсадной утки.
– С женой я разошелся, – продолжал Клим. – Ты, наверно, помнишь мою Лидуху?
Константин
