ведь не ты ее убил? – спросил Веденей.
– Да то я, что ли! – ответил Витька. – Но все видели, как меня к ней черти несли. И там я еще с ее Егором покорябался.
– Ну вот, – успокоил Веденей, – может, он ей и сделал харакири.
– Не! – помотал своей круглой головой Витька. – Тут чистоделы сработали.
– Ну а кому она нужна? – вырвалось у Триголоса.
– После атомной бомбы, – сказал Зуб, – баба по вредности стоит на втором месте.
– Ну чем же она кому могла досадить? – лениво вопросил Триголос, радуясь, что всякие перипетии жизни его теперь ни в какой мере не касаются. Он ушел в глухую защиту. И никто его теперь не выманит на открытую потасовку.
Веденей сроду не думал, что так вольготно может разрешиться и эта трудная ситуация.
Знал он, что в каком-то смысле существует вторая, более тайная, а оттого и привлекательная жизнь. Ведомо ему было, что некоторые позавели себе любовниц, а то и вторые семьи. А вот чтобы хоть у кого-то была и во всем прочем еще одна изнанка, не ведал. Глаза ему по-настоящему открыл все тот же Тюсин.
– Знаешь, сколь первяк получает? – спросил он.
С трудом, но Триголос понял, что речь идет о первом секретаре обкома партии.
– Так вот кинь на балберки – пятьсот рэ. Угольмовал? А теперь давай посчитаем, сколь он раз в Москву-потешницу выезжает. Не меньше, как четырежды в месяц. А там не просто надо на что-то жить, но и показать события политического порядка. Значит, в ресторан кое-кого позвать.
Он оторвался, чтобы сделать глоток водки, и продолжал:
– А ежели, к тому же, надо восстановить какое-либо доверие, то тут и вовсе нужна политическая живопись.
– Какая? – не понял Веденей.
– Ну та, что на лицевой стороне червонцев рисуется. Ленины нужны, и как можно больше. А где их взять? В мавзолее он в единственном экземпляре. Потому…
И хоть Триголос ничего не сказал, подхвалил:
– Умница! Надо трогательную дружбу заводить с таким, как ты, добытчиком. А коли поддержать кое с кем вокальные монологи, и несколько таких «триголосых»…
Он закурил.
– Потому рано или поздно, но они тебя найдут.
И его нашли. Может, не те, о ком говорил Жорка, но это были люди без предварительных требований.
И никто не помешал ему пышно (неделю пили все без просыпу) закрыться в прежней ипостаси и открыться в новой. Кооператив «Твилос» по идее должен был разводить мальков, которые выпускались в Волгу и там пытались превратиться в настоящих рыб.
Правда, этих мальков Веденей сроду в глаза не видел. Один раз один попал ему под стопу. Изловил он его с крехтом. Но это оказался головастик.
А ныряльщики и водолазы, кем летуче руководили Тюсин и Уваев, доставляли осетров, белуг, стерлядей в ту тихую заводь, о которой почти никто не знал, и отправляли на переработку.
Матвей же Субачев, как замдиректора по коммерции, куда-то надолго исчезал, откуда
