Ну что будем делать?
– А я откуда знаю.
И вдруг призналась:
– А ведь слышала, как ты в лесу говорил со своим, видимо, таким же напарником…
И она пересказала все точь-в-точь, о чем уже успел подзабыть.
Это был смертный приговор, подписанный ею собственноручно.
– Я давно поняла, что ты ведешь двойную жизнь, – кипела Алевтина. – Но я не могла понять, где ты, в какой шайке-лейке. А теперь я все знаю. Нет, дорогой! Ты – не педераст. Ты бандит, который сумел прикинуться честным, даже униженным человеком. И деньги украли твои же дружки, чтобы потом ты их «нашел».
И тут он заплакал. Натурально, даже почти навзрыд.
– Милая Аля! – вскричал. – Пойдем, я сейчас же сдамся в милицию. И все расскажу о себе сам. Я действительно преступник. И все мои дружки – тоже. Но я – люблю тебя. Я жить без тебя не могу!
– А почему тогда ушел? – холодно вопросила она.
– Потому что мне приказали!
Он вытер артистические слезы и вдруг решительно произнес:
– Как мне все это надоело! Пойдем, сдамся!
– Кому? – поинтересовалась она с некоторой степенью осторожности.
– В милицию! – воскликнул он. – Все расскажу и – будь что будет!
Алевтина молчала.
– Только дай мне слово, – обреченно начал он, – ежели дадут срок, то ты меня обязательно дождешься.
Она бросила себя в паутину раздумий.
И в этот самый момент поравнялись с милицией.
– Ну я пошел, – сказал он.
И на самом деле забрел в отделение, где дежурил вот этот самый капитан, и сказал ему:
– Бабу одну охмуряю, ну чернуху ей кинул, что зэк и так далее. Думаю, ежели поверит и простит, то это как раз то, что мне надо.
Капитан Бленушов понимающе улыбнулся.
И тут в дежурку влетела Алевтина.
– Вы ему не верьте! – закричала. – Это он все придумал!
И чуть не волоком вытащила Банкира из милиции.
– Чего ты удумал! – сказала уже на улице. – Давай лучше сами разберемся.
Он кивнул.
– И у меня предложение есть, – сказал.
– Какое?
– Немедленно уехать отсюда как можно дальше.
Алевтина опять погрузилась в туман раздумий.
– Только у меня с завтрашнего дня, – сказал он, – командировка.
– Когда приедешь, – согласилась Алевтина, – тогда и поговорим.
Все остальное было обставлено в лучшем виде. Почти в тот же час – на взбесившейся машине – он уехал, чтобы к вечеру того же дня быть у лабуха.
А по поздней поре к ней пришли.
– Кто? – спросила она.
– Да я, кто же еще? – послышался всегдашний голос Чемоданова.
Но его с этими троими не было. А вот голос – присутствовал. Записанный на магнитофоне.
Уже по приезде, но еще до того, как его поволокли к следователю, он побывал на могиле Алевтины и сказал те же, что и теперь,
